Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
"Всякий писатель может сказать о себе: на безумие не способен, до здоровья не снисхожу, невротик есмь". Р. Барт 
суббота, 19 мая 2012
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
У Теа фон Харбоу в её нибелунгоромане шикарно сделано появление Хагена - хотя относительно него там всё как всегда, кажется, но как выстроено! Его незримое присутствие постепенно ощущается всё сильнее, Данкварт характеризуется как "брат Хагена" (меж тем, мы ещё ни полслова не слышали об этом персонаже), и ощущение того, что вот сейчас будет событие, становится всё сильнее. И порядок встречи Рюдигера с бургундами ненавязчиво намекает на то, кто здесь самый важный - на сцену вывели уже Гунтера с роднёй, Фолькера, Уту, даже Кримхильду, и все чего-то ждут, ощущается, что кого-то не хватает... Ну, оно и грянуло 
Кстати, я не рассказывала, что на Фейсбуке существует целое сообщество Кримхильд? Там, правда, всего человек девять, но вы себе только представьте - девять Кримхильд, убойная же сила! Не считая меня, я рву волосы только на себе
Кстати, я не рассказывала, что на Фейсбуке существует целое сообщество Кримхильд? Там, правда, всего человек девять, но вы себе только представьте - девять Кримхильд, убойная же сила! Не считая меня, я рву волосы только на себе
21:17
Доступ к записи ограничен
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 17 мая 2012
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Я ещё удивлялась, что это мне песня в последнее время так нравится... Потому что я в принципе люблю страшилки? Неа. Потому что сессия. Willkommen... IN DER DUNKELHEEEEEEEEIT!
Willkommen in der Wirklichkeit.Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
К тому моменту, когда я дошла до компа с тем, чтобы высказать мысли о «Сталинграде», мыслей уже и не осталось, тем более что на эти несколько дней их вытеснили каверзные вопросы типа: «С каким событием на сцене впервые появляется Барбарина?». Но если попытаться всё же собрать голову в единое целое, то я имею сказать следующее: фильм шикарный, я не жалею, что смотрела его в дни сессии, и даже не жалею, что досматривала его во дворе на пронизывающем ветру (так получилось даже жизненней). Актёрская игра – на уровне, оператор хорош, сценарий (всем известно, как я люблю сценарии) – прекрасен, режиссёр, соответственно, тоже молодец уже тем, что всех их собрал. Я бы рекомендовала его смотреть всем, но придётся сделать серьёзную поправку – лицам с достаточно крепкими, во-первых, нервами и, во-вторых, желудками. Ибо в наличии имеются застреленные, расстрелянные, застрелившиеся, сожжённые, замёрзшие, расфигаченные пополам, а также оторванные и гниющие конечности, и всё что угодно ещё, а никто из героев не останется в живых. Мне стало не по себе от трупов, плавающих в воде в каком-то туннеле (каждому своё). Но это что касается желудков.
Что касается нервов, то тут дело, пожалуй, серьёзней. В том и суть, что все ужасы работают исключительно на творческую задачу и смотрятся не гадостью, а чем-то значительным. Это надо уметь делать! Сейчас, сильно постфактум, мне внезапно пришёл на ум нашенский «Тарас Бульба» – раны и смерти в тексте были прописаны как нечто значительное, а что сделал со всем этим режиссёр? Вот то-то и оно. Впрочем, в нашем случае такого не могло произойти, при таких предлагаемых обстоятельствах. Дураков нет.
Начинается-то всё весело, солнечно, в Италии, без всяких там снегов и гангрен. И эти ребята –солдаты вермахта, – такие забавные, милые пацаны. Боже, какая у них форма! Какие они все красивые! И собираются одной левой завоевать Россию и весь мир, «ruki w’erch, sasranzi!». Лейтенант у них так и вовсе идеалист – письма невесте пишет, за пленных заступается. И нет, это не выглядит пунктом программы по реабилитации. Грязь, проливной дождь, забитый до смерти военнопленный, и этот лейтенантик, точно так же упавший в грязь; все по уши в грязи.
Стоит отдельно отметить особенное достоинство этого фильма – так же, как один эпизод плавно перетекает в другой, а камера без скачков ровно, с достоинством и нужной долей динамизма переходит от ракурса к ракурсу, так и все варианты поведения человека на войне дополняют друг друга без всякой натуги, притягивания за уши. Иногда, в разных фильмах, когда видишь какой-нибудь поворот сюжета, говоришь себе – сценарист хотел ублажить этих или этих, думал о такой-то и такой-то части публики. Здесь об этом не вспоминаешь. Баланс соблюдён настолько ювелирно, что нет времени даже подумать об этом – следишь за смыслом, за сюжетом, за мыслью.
Всё мешается в кучу, и персонажи, и их мотивы – и герои-то показаны компанией, достаточно подробно, но так, как полагается на групповом портрете. Подлости, ужасы. ри этом первые полчаса фильма я частенько хихикала. Чёрный юмор, но юмор. И случайно застреленный в упор свой, друг. Переговоры с русскими. Музыка (мой Бог, в кои-то веки фашисты - и без Вагнера!). Развалины. Письмо – жена убежала с французом («Отыграюсь на русских!»). Холод, гарь. Попытка проявить благородство провалились в самом начале. Попытки проявить элементарную человечность проваливаются одна из другой. К раненому тащат врача под угрозой оружия – и раненый умер, и вся команда угодила в штрафбат. Лазарет переполнен, раненые стонут, человек в белом халате отчаянно кричит, что он не врач, подгоняемый стволом автомата. Мёртвые плавают в воде, по их лицам бегают крысы – там и русские, и немцы. Ужас смерти здесь от смерти как таковой – своих ли, чужих ли, правых или виноватых. А как же иначе.
Тут важно, как меняется образ русских на протяжении фильма. Сражающиеся, умирающие, бойцы, женщины, дети – чем ближе к финалу, тем больше они вырастают, как и главные герои, как и вся обстановка. В отличие от постепенного роста всего происходящего, с образом русских произошёл заметный перелом – они стали выглядеть иначе после расстрела мальчика Коли. Ещё один поворот винта, загнавший героев дальше в чумную яму, а нас лишивший остатков какой-либо надежды – они протестовали, они шумели, они плакали, но они встали в строй и расстреляли его. В конце, когда кажется, что в мире больше никого не осталось, кроме ребят и их сволочуги-гауптмана, когда и убийство гауптмана бессмысленно на уровне трагедии, а идущая мимо умирающих толпа сановных военных с поднятыми руками – сдаваться пошли, – смотрится эпическим абсурдом и сюром, в этом опустевшем мире никаких русских как будто уже и нет. Выстрелы раздаются словно с неба, как справедливое возмездие. Но карают без разбора, и гибнет не последний солдат вермахта, а советская девушка – образ её, «когда-то любившей немецкий язык», вообще стоит обсуждения, но, конечно, пленная, указывающая немцам путь, один раз уже заманившая лейтенанта в лужу с мертвецами, второй раз, даже по доброй воле, может завести только туда же – к смерти. Не в воде, так в снегу. И когда эти двое, мёртвый лейтенант и его мёртвый солдат, занесены снегом, кажется, что конец света уже наступил – а как не поверить в это, когда герои явственно прошли все круги ада, все чётко по Данте – и утопая в грязи, и погибая в огне, и добравшись до последнего, ледяного? И этот последний круг раскинулся на всё обозримое пространство – огромное, огромное пространство! И страшно, и нет надежды, совсем.
Это обречённость особого тона, обречённость почти эпическая. Сделаю ради такого случая лирическое отступление.
Я всегда западала на этот особый тон. Наверное, с детства, с "Десяти негритят", дальше были вещи куда как посерьёзней в этом плане, но первая встреча есть первая встреча. Обречённость всех - и кто прав, кто виноват, толком неизвестно, потому что все в мире, по сути, преступники. И в гибели даже тех героев, кто тебе полюбился, видится что-то настолько осмысленное - и это стоит за их гибелью, а то и осознается ими самими, тогда дальше уже просто некуда, - что ты не можешь горевать по ним, можно только согласиться с этим и сказать "let it be". Это то, что называется судьба. В отдельных случаях - так и рок. И страшно, когда настолько оправдана, не логически, интуитивно оправдана гибель человека, но смысл этот ценен, это как основа мироздания. Что всё, в конечном итоге, имеет значение. Возможно, даже великое значение. Поэтому я люблю героев, понёсших кару, и героев, безвинно погибших.
Что касается нервов, то тут дело, пожалуй, серьёзней. В том и суть, что все ужасы работают исключительно на творческую задачу и смотрятся не гадостью, а чем-то значительным. Это надо уметь делать! Сейчас, сильно постфактум, мне внезапно пришёл на ум нашенский «Тарас Бульба» – раны и смерти в тексте были прописаны как нечто значительное, а что сделал со всем этим режиссёр? Вот то-то и оно. Впрочем, в нашем случае такого не могло произойти, при таких предлагаемых обстоятельствах. Дураков нет.
Начинается-то всё весело, солнечно, в Италии, без всяких там снегов и гангрен. И эти ребята –солдаты вермахта, – такие забавные, милые пацаны. Боже, какая у них форма! Какие они все красивые! И собираются одной левой завоевать Россию и весь мир, «ruki w’erch, sasranzi!». Лейтенант у них так и вовсе идеалист – письма невесте пишет, за пленных заступается. И нет, это не выглядит пунктом программы по реабилитации. Грязь, проливной дождь, забитый до смерти военнопленный, и этот лейтенантик, точно так же упавший в грязь; все по уши в грязи.
Стоит отдельно отметить особенное достоинство этого фильма – так же, как один эпизод плавно перетекает в другой, а камера без скачков ровно, с достоинством и нужной долей динамизма переходит от ракурса к ракурсу, так и все варианты поведения человека на войне дополняют друг друга без всякой натуги, притягивания за уши. Иногда, в разных фильмах, когда видишь какой-нибудь поворот сюжета, говоришь себе – сценарист хотел ублажить этих или этих, думал о такой-то и такой-то части публики. Здесь об этом не вспоминаешь. Баланс соблюдён настолько ювелирно, что нет времени даже подумать об этом – следишь за смыслом, за сюжетом, за мыслью.
Всё мешается в кучу, и персонажи, и их мотивы – и герои-то показаны компанией, достаточно подробно, но так, как полагается на групповом портрете. Подлости, ужасы. ри этом первые полчаса фильма я частенько хихикала. Чёрный юмор, но юмор. И случайно застреленный в упор свой, друг. Переговоры с русскими. Музыка (мой Бог, в кои-то веки фашисты - и без Вагнера!). Развалины. Письмо – жена убежала с французом («Отыграюсь на русских!»). Холод, гарь. Попытка проявить благородство провалились в самом начале. Попытки проявить элементарную человечность проваливаются одна из другой. К раненому тащат врача под угрозой оружия – и раненый умер, и вся команда угодила в штрафбат. Лазарет переполнен, раненые стонут, человек в белом халате отчаянно кричит, что он не врач, подгоняемый стволом автомата. Мёртвые плавают в воде, по их лицам бегают крысы – там и русские, и немцы. Ужас смерти здесь от смерти как таковой – своих ли, чужих ли, правых или виноватых. А как же иначе.
Тут важно, как меняется образ русских на протяжении фильма. Сражающиеся, умирающие, бойцы, женщины, дети – чем ближе к финалу, тем больше они вырастают, как и главные герои, как и вся обстановка. В отличие от постепенного роста всего происходящего, с образом русских произошёл заметный перелом – они стали выглядеть иначе после расстрела мальчика Коли. Ещё один поворот винта, загнавший героев дальше в чумную яму, а нас лишивший остатков какой-либо надежды – они протестовали, они шумели, они плакали, но они встали в строй и расстреляли его. В конце, когда кажется, что в мире больше никого не осталось, кроме ребят и их сволочуги-гауптмана, когда и убийство гауптмана бессмысленно на уровне трагедии, а идущая мимо умирающих толпа сановных военных с поднятыми руками – сдаваться пошли, – смотрится эпическим абсурдом и сюром, в этом опустевшем мире никаких русских как будто уже и нет. Выстрелы раздаются словно с неба, как справедливое возмездие. Но карают без разбора, и гибнет не последний солдат вермахта, а советская девушка – образ её, «когда-то любившей немецкий язык», вообще стоит обсуждения, но, конечно, пленная, указывающая немцам путь, один раз уже заманившая лейтенанта в лужу с мертвецами, второй раз, даже по доброй воле, может завести только туда же – к смерти. Не в воде, так в снегу. И когда эти двое, мёртвый лейтенант и его мёртвый солдат, занесены снегом, кажется, что конец света уже наступил – а как не поверить в это, когда герои явственно прошли все круги ада, все чётко по Данте – и утопая в грязи, и погибая в огне, и добравшись до последнего, ледяного? И этот последний круг раскинулся на всё обозримое пространство – огромное, огромное пространство! И страшно, и нет надежды, совсем.
Это обречённость особого тона, обречённость почти эпическая. Сделаю ради такого случая лирическое отступление.
Я всегда западала на этот особый тон. Наверное, с детства, с "Десяти негритят", дальше были вещи куда как посерьёзней в этом плане, но первая встреча есть первая встреча. Обречённость всех - и кто прав, кто виноват, толком неизвестно, потому что все в мире, по сути, преступники. И в гибели даже тех героев, кто тебе полюбился, видится что-то настолько осмысленное - и это стоит за их гибелью, а то и осознается ими самими, тогда дальше уже просто некуда, - что ты не можешь горевать по ним, можно только согласиться с этим и сказать "let it be". Это то, что называется судьба. В отдельных случаях - так и рок. И страшно, когда настолько оправдана, не логически, интуитивно оправдана гибель человека, но смысл этот ценен, это как основа мироздания. Что всё, в конечном итоге, имеет значение. Возможно, даже великое значение. Поэтому я люблю героев, понёсших кару, и героев, безвинно погибших.
15:59
Доступ к записи ограничен
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 16 мая 2012
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Arashi-opera подкинула мне чудную книжку, и там, помимо сюжетных интересностей и оперных аллюзий, я прочла шикарное:
Я, знаешь ли, много размышлял о красоте. Сидел один по ночам, слушая радио, и пытался добраться до сути этого дела, понять, почему, к примеру, Штраус мог извлекать на поверхность худшие из звуков, которые, можно сказать, прямо-таки оскорбляли эту ночь, и создавать при этом стоящую музыку. И понял вот что: в истинной красоте всегда есть что-то грозное или страшное, называй как хочешь. А теперь, что касается Бетховена и твоих презрительных слов о нем. В нем было что-то грозное, а в твоих увертюрщиках – нет. Они писали прекрасную музыку, и после того, что ты тут о них наговорил, я буду слушать их с уважением. А в Бетховена можно, конечно, бросить камень, но так никогда и не услышишь, как он упал на дно. Потому что в нем есть вечность, бесконечность и музыка его убивает душу, словно сама смерть…
Подпишусь под этим два раза.
Я, знаешь ли, много размышлял о красоте. Сидел один по ночам, слушая радио, и пытался добраться до сути этого дела, понять, почему, к примеру, Штраус мог извлекать на поверхность худшие из звуков, которые, можно сказать, прямо-таки оскорбляли эту ночь, и создавать при этом стоящую музыку. И понял вот что: в истинной красоте всегда есть что-то грозное или страшное, называй как хочешь. А теперь, что касается Бетховена и твоих презрительных слов о нем. В нем было что-то грозное, а в твоих увертюрщиках – нет. Они писали прекрасную музыку, и после того, что ты тут о них наговорил, я буду слушать их с уважением. А в Бетховена можно, конечно, бросить камень, но так никогда и не услышишь, как он упал на дно. Потому что в нем есть вечность, бесконечность и музыка его убивает душу, словно сама смерть…
Подпишусь под этим два раза.
понедельник, 14 мая 2012
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Сегодня, пока спала и видела сон про сказочный квест, книги, подземелья и огромного серебристого волка на ночных улицах, сформулировала пару идей про досмотренный вчера "Сталинград" - накануне, учитывая то, что я смотрела кино, сидя во дворе, обстоятельства заставили меня проникнуться двойным сочувствием к замерзающим персонажам, но отнюдь не активизировали работу мозга... Завтра, если буду жива, накатаю...
Вторая идея, возникшая сегодня по ходу разговора с canto_et_spero - что у Лю не просто так китайское имя; рабыню могли привезти откуда угодно, следовательно, она могла быть китаянкой, - то есть царство Турандот её родина! Это, во-первых, объясняет, почему она привела сюда Тимура, а, во-вторых - в этом есть определённый идейный смысл . И Китай тогда, до Турандот, ещё был другой... А ведь те события, когда увели в рабство Лю - война, скорее всего, - должна была застать и Турандот, которая, скорее всего, немного старше Лю, а то и её ровесница. Были ли это подданные Тимура? - ведь Лю оказалаь в его царстве? Тогда у принцессы с Калафом и его отцом есть определённая предыстория отношений... Хоть фанфик пиши
Вторая идея, возникшая сегодня по ходу разговора с canto_et_spero - что у Лю не просто так китайское имя; рабыню могли привезти откуда угодно, следовательно, она могла быть китаянкой, - то есть царство Турандот её родина! Это, во-первых, объясняет, почему она привела сюда Тимура, а, во-вторых - в этом есть определённый идейный смысл
. И Китай тогда, до Турандот, ещё был другой... А ведь те события, когда увели в рабство Лю - война, скорее всего, - должна была застать и Турандот, которая, скорее всего, немного старше Лю, а то и её ровесница. Были ли это подданные Тимура? - ведь Лю оказалаь в его царстве? Тогда у принцессы с Калафом и его отцом есть определённая предыстория отношений... Хоть фанфик пиши Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
...всем известная.
Listen or download Benny Goodman Sing, Sing, Sing for free on Prostopleer
Listen or download Bei Mir Bist Du Schön for free on Prostopleer
Listen or download Benny Goodman Sing, Sing, Sing for free on Prostopleer
Listen or download Bei Mir Bist Du Schön for free on Prostopleer
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
03.03.2012 в 15:25
Пишет Lustiger Herbst:
В чём я, кстати, наглядно убеждаюсь...
Друзья, посоветуйте кто-нибудь хорошую худ.литературу на языке, и при том не очень сложную? 
воскресенье, 13 мая 2012
22:48
Доступ к записи ограничен
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
суббота, 12 мая 2012
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Я определённо хочу повесить это на стенку рядом с плакатом "А ты убил Зигфрида?".
В крайнем случае, использовать как мантру, потому что список того, что я хочу повесить на стенку, уже довольно длинен...Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Мне на сцен.речи выдают самый приятный упрёк всех времён и народов: "ты не рассказываешь, а играешь Наполеона". Нет, нормально - я играю Наполеона! 
И, между прочим, неплохо получается, хотя и с авторским текстом Толстого...
Замечание по поводу другого отрывка: "Нет связи с сегодняшним днём! Вокруг тебя эльфы летают!". Прямо с языка сняла
Гы, меня рассказ о коррупции двухвековой давности волнует больше, чем о нынешней. Кажется, это попахивает фетишизмом. Ну, или чем-то таким
И, между прочим, неплохо получается, хотя и с авторским текстом Толстого...Замечание по поводу другого отрывка: "Нет связи с сегодняшним днём! Вокруг тебя эльфы летают!". Прямо с языка сняла
Гы, меня рассказ о коррупции двухвековой давности волнует больше, чем о нынешней. Кажется, это попахивает фетишизмом. Ну, или чем-то таким Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Ирландское гадание ко Дню святого Патрика
Оп-па на, как актуально-то...
Оп-па на, как актуально-то...
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
30.03.2012 в 23:33
Пишет Glykeria:URL записи
Вот так вот сегодня мы с преподом сидели до прихода первой живой души минут двадцать, ели - он грушу, я яблоко, - и болтали об опере
.
пятница, 11 мая 2012
05:48
Доступ к записи ограничен
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 10 мая 2012
Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Хуго Симберг «Раненый ангел», 1903-й год