сподобилась на рецензию
Вопреки всем странностям и режиссёрским заскокам, это вполне правоверная «Алиса», более того, эталон восприятия этой сказки как «жути и мути». Игра American McGee’s Alice, конечно, даст Шванкмайеру фору в количестве жути, а, главное, экшна, но это уж на чей вкус, кроме того, игрушка – всё же не каноническая интерпретация.
Кстати, одно из достоинств игры – атмосферная музыка, тогда как фильм не сопровождается практически ничем, кроме стуков, скрипов, шума шагов и прочих совершенно бытовых звуков, имеющих всегда ясную причину. Здесь вообще всё очень овеществлённо: режиссёр вовсю пользуется куклами, а, кроме того, работает специфика плёнкиспецифика плёнки
– так, как на Безумном Чаепитии, чай наливается только в советских фильмах («Аленка» снята в 1988-м году). Да что там чай – когда Алиса открывает банку консервов, и там обнаруживается «ключ в собственном соку»,«ключ в собственном соку»,
когда из кастрюли в кастрюлю переползает живой кусок мяса (а вот этот скрин я и показывать не стану), когда мышка, приняв голову героини за остров в море слёз, высаживается на сушу и начинает готовить себе обед, – можно все эти находки перечислять до бесконечности, – всё это иногда до умиления, иногда до тошноты, а иногда и до того и до другого вместе, вещественно, реально, осязаемо, по-настоящему. Иногда возникает ощущение, будто смотришь жестокую кинохронику.
Комната девочки, заставленная самым разнообразным барахлом, разрастается до размеров Страны Чудес, и все вещи, показанные в начале, «выстреливают» на протяжении фильма (печенюшки, носки, банки, картинки, чучело зайца – о чучеле отдельный разговор). В углу комнаты стояла мышеловка, и, проходя по одному из коридоров, этому кошмару клаустрофоба, Алиса видит её, с попавшейся в неё мышкой, той, что пыталась готовить обед на голове девочки. Камера медленно и равнодушно проезжает мимо мёртвого животного. Мышь кукольная, одета в костюм моряка и на хвосте таскает сундук со своими пожитками – но её смерть ощущается очень живо, опять же, по-настоящему. Говорят, на многих моментах зрителям бывает жутко, но я это ощутила два раза – в связи с этой мышью, вернее, всё же корабельной крысой, и в связи с Белым Кроликом.
Кролик – наверное, самый яркий персонаж фильма. Он хозяин Страны Чудес, в которой в апельсиновом варенье оказываются железные кнопки, а булки ощетиниваются гвоздями,булки ощетиниваются гвоздями,
он хозяин мира девочки, её комнаты, которая, по сути, и есть Страна Чудес. Его появление – одно из самых эффектных появлений персонажа, которые я видела вообще, о других Белых Кроликах даже и говорить нечего. Фильм начинается, как и полагается, на реке, возле которой Алиса сидит рядом с сестрой и кидает в воду камешки, но потом нам показывают захламлённую комнату и двух кукол; Алиса кидает камешки в чашку с чаем. Мы уже теперь начинаем путаться, где правда, а где нет, и тогда девочка видит, как в стеклянном террариуме оживает чучело кролика. Экспонат «Lepus cuciculus №23», эту этикетку нам потом ещё не раз покажут, и это сподвигло меня поднять свои заплесневевшие знания о зоологии – такого вида кроликов попросту нет. Кролика не существует, но кролик меж тем оживает: вырывает прибитые к доске лапы, откусывает гвозди, потом открывает прикрытый фальшивым дёрном тайничок и достаёт оттуда камзол и шляпу, напоминающие наряд Белого Кролика из диснеевского мультфильма. А отточенным, деловым, даже изящным жестом кладёт в большой карман ножницы. ножницы.
Здесь будет много острых предметов. Но только эти ножницы будут пущены в ход, потому что Кролик – палач при Королеве.
Он ведёт героиню в страну умертвий, кукол и чучел, где уже и сама Алиса, которая, уменьшаясь в размерах, превращается в куклу, уже кажется неживой.
По его хлопку открывается любой ящик в Стране Чудес, и Алиса, которая все ящики вынуждена открывать силой, отламывая ручки, лезет за ним не в нору, а именно в ящик стола.ящик стола.
У него разорвавшееся брюхо, откуда сыпятся опилки и куда он прячет свои часы; из-за раны, даже скрепив её края булавкой, он вынужден периодически кушать опилки. Точно так же бестрепетно Кролик, попищав от боли и зализав ранку (он страшен, но и суетлив, пуглив, боится опоздать, как ему и полагается), зашивает иглой порвавшуюся лапу, которую ему прищемила дверью Алиса, когда она внезапно увеличилась в размерах. В целом, всё колющее и режущееколющее и режущее
здесь принадлежит ему, и понятно, почему девочка испытывает такой ужас при его попытках проникнуть в дом, куда он так неудачно послал её – только не за перчатками, а за ножницами. Меж тем, Алиса постоянно ищет его, бежит за ним, но единственное, что она может сказать Кролику, загипнотизированная его кукольными глазами, – это «Sir… please…».
К слову, все персонажи фильма озвучены девочкой-рассказчицей, она произносит и все ремарки: на экране появляются крупным планом губы, которые чётко, как на аудировании на уроках английского, сообщают: «Said the Red Queen» (фильм идёт по-английски, а перевод его на русский довольно странен в том, что касается имён – кажется, перевод сразу делался в Чехии. Поэтому Алиса – она же Аленка, с ударением на первый слог). Это придаёт фильму словно бы что-то буквоедское, ощущение близости первоисточника. И это сразу придаёт происходящему сказочную и почти медицинскую беспристрастность, показывает, что и кукольные Шляпник с Зайцем, автоматически повторяющие одно и то же вне зависимости от ситуации, и отстригающий картам головы Кролик, и ужасный суд над Алисой, и трогательная ящерица Билл (тоже чучелко), которую Кролик заботливо штопал и кормил опилками после встречи с Алисой, и все прочие умертвия Страны Чудес, и самый спуск туда на лифте, похожий на путь в ад, – всё сон.
И, при этой отгороженности зрителя от действия, становится по-настоящему страшно, когда Алиса просыпается и видит пустой террариум с разбитой стенкой, находит там отгрызенные Кроликом гвозди, открывает тайник с лежащими там ножницами. «Он опять опоздал. Наверное, ему всё-таки отрубили голову…». Вот где ужас. Самое страшное только начинается – но заканчивается фильм.
Вот где ужас и вот где режиссура: когда ГусеницаГусеница
– носок со вставными зубами и кукольными глазами (и как-то получается, что у одних персонажей кукольные глаза отвратительны, а у других, в том числе у Гусеницы – очень даже милы), а гриб, который она предлагает Алисе – деревянный гриб для штопки. Когда проблема уменьшений-увеличений героини решается через уменьшение-увеличение ёлочек вокруг неё или домика Герцогини. домика Герцогини.
Когда издалека слышен плач ребёнка, а при приближении этот же звук оказывается поросячьим визгом. Когда Кролик для борьбы с Алисой вызывает похоронный экипаж похоронный экипаж
с бригадой чучел и скелетиков. Когда на Безумном Чаепитии из маленького чайничка вылезает шкура куницы,шкура куницы,
лакает из чашки и снова уползает туда же. И видно, с каким удовольствием режиссёр создаёт этот мирок, жизнь неодушевлённых предметов, эдаких undead – с таким же беспокойством сейчас вокруг меня носится моя кошка, держа в зубах дохлую мышь и не зная, что бы ей ещё с ней сделать, прежде чем съесть. Я смотрела у Шванкмайера только «Аленку», но, пробежавшись хотя бы по названиям других его фильмов и отзывам на них, подозреваю, что он так и не придумал, куда положить мышиный трупик.