[links-2-3-4]

Посмотрела «Операцию «Валькирия»» (вернее, в оригинале-то она просто «Валькирия»). В целом не жалею, что меня неожиданно понесло в эту сторону – вынесла для себя много интересного.
Это трагическая история о том, как толковый оператор, неплохой режиссёр и несколько нормальных артистов собрались вокруг пустого места с отвратительным сценарием подмышкой. Пустое место – Том Круз. Сценариста надо расстрелять.
Теперь по пунктам. Начнём с хорошего. Оператор, как я уже сказала, достойный, и всем лучшим сценам фильм обязан ему. Наверное, самая лучшая в этом плане сцена – встреча Штауффенберга с Гитлером. Исключительно средства камеры я как зритель физически ощущала, что вот сейчас, ещё немного – и Штауффенберг мог бы убить фюрера прямо теперь. Ощущение того, что враг так близко, цель так близко, только руку протяни. Это сделано только показом того, как Гитлер снимает колпачок с ручки, подписывает бумагу. Кстати, крупные планы вообще меня практически не напрягали, и, хотя оператору свойственна эдакая голлидвудская смазанность и суетливость, когда всё несётся и летит, а сопровождается это динамичной музыкой, – но палки он не перегнул. Хотя сцена с бомбардировкой, когда в оставленном доме крутится пластинка и звучит «Полёт валькирий», задуманная по сути так хорошо (я сперва о ней прочла, а потом уже увидела), была для меня большим разочарованием. Кажется, правду говорят нам педагоги, и подавляющее большинство режиссёров не знают, что им делать с музыкой…
Собственно, о режиссёре. Неглупый товарищ снимал это кино . С музыкой он, может, и не знает, что делать, но со звуками и сменами ритма у него всё в порядке. Например, самое начало, сцена изувечения Штауффенберга – как всякая пиротехника вдруг сменилась затишьем, глав.герой, шатаясь, добирается до машины, и щёлкает, щёлкает ключом, а мотор не заводится… Летит самолёт, идёт очередь, а всё словно замедленно и равнодушно. Кстати, это кажется, солидный анахронизм – с зажиганием-то. Впрочем, чего ещё от американцев ждать.
Словом, режиссёрские находки были, и из них самое большое впечатление на меня произвела, скажем так, лейтмелодия со стеклянным глазом Штауффенберга (меня вообще потянуло на архетипы при одном взгляде на одноглазого и однорукого ГГ, но нечто другое я всё же разглядела ). Однако, так или иначе, все усилия разбивались о железобетонную стену сценария. И то, что сценарий явственно плох, было ясно после первых двадцати минут просмотра, даже раньше. Конечно, за счёт быстрых перемещений камеры и прочих нагнетаний удалось держать напряжение, а, главное, господа славно прокатились на сюжете, потому что эта история будет держать в напряжении, как бы она ни была рассказана. Я бы хотела даже сказать спасибо за то, что меня заставили заинтересоваться заговором 20 июля – до сих пор я знала только, по сути, о злосчастном портфеле Штауфенберга и о том, как Бек пытался застрелиться и всё никак не попадал. Теперь сижу, читаю, пытаюсь вникнуть.
Именно поэтому меня так напрягает сценарий. Он плох объективно – рвано, сикось-накось, непозволительно большая часть экранного времени занята ерундой. Например, весь эпизод с первым неудачным покушением на Гитлера, когда тот приезжает в Смоленск: из всей этой истории хорош был только один момент, когда Тресков неподвижно сидит в сигаретном дыму, вдруг звонит телефон, и он резко хватается за трубку. Кстати, фенька чисто актёрская, может быть, режиссёрская. Вообще конкретно Тресков мне понравился – человек сработал свою не очень большую роль как надо.
И далее куча таких вот ненужных сюжетностей. Какой-то конспект или пересказ, при этом с ненужными деталями, как в плохой исторической книжке. С самими фактами я пока не настолько знакома, чтоб придраться, но в данном случае лучше бы поменьше было фактов, поменьше кусок исторического времени, и получше подача всего этого.
Однако самая главная претензия к сценаристу – он убил и закопал главного героя. Даже если б на роль Штауффенберга пригласили артиста получше, он бы пал в неравной борьбе со сценарием. Никакого процесса нет вообще, ГГ с самого начала знает, что такое хорошо и что такое плохо, что надо и что не надо делать, а почти все вокруг него дураки и сволочи. Ничего не происходит с этим персонажем – это просто функция. Мне страшно обидно за все те темы, мимо которых создатели фильма прошли дружною толпою.
Таким образом, все идейные, нравственные вопросы пошли лесом, и мне сейчас даже не хочется поднимать эту тему. Говорить не о чем.
А самой гениальной сценой фильма оказались титры, вернее, звучавшая на них музыка – нечто вроде хорала на стихи Гёте, «Ночная песнь странника». Очевидно, композитор, отделавшись голлидвудскими «Пам. Па-ба-ба-бам», решил вдруг написать что-то действительно стоящее. И написал: настоящий реквием по атмосфере, трагичный и утишающий. И поэтому он лучший человек среди создателей фильма.