Ещё одна зарисовка о мире Великой Шестерёнки =)

[links-2-3-4]

Предупреждаю, написано в полусонном состоянии и даже не перечитывалось! Кто боится - не лезьте под кат)))

Маятник и самоходка

Самоходка издала томное коровье мычание, а потом сразу пошло частое: чу-чу-чу-чу, чу-чу-чу-чу.
По-мальчишески закинув саквояж за спину, мастер Денеш из ордена Седьмого Грозного дара Господнего прошёл по коридору, поглядывая то в открытые двери купе, то в окна, мимо которых проносились сосновые леса – непрерывное, нежное движение зелёной полосы. Если не дать себя заворожить и отвлечься на внутренние события пассажирской самоходки – увидишь прискорбную суету, которая всегда-то раздражала Денеша, а в дороге казалась особенно неуместной.
Он застыл на фоне окна – горб саквояжа, оттопыренный вперёд локоть, красивая линия головы и шеи. Из купе выглянул пожилой мастер в тёмно-красной форме ордена Пятого и маленьких очочках; увидев блеснувшие на груди Денеша часы, улыбнулся так, что очки приподнялись над носом:
- Здравствуйте, мастер, присоединяйтесь к нам! У нас в купе почти что конклав.
- Благодарю, мастер, – сдержанно ответил Денеш. – Полюбуюсь немного на пейзаж и воспользуюсь вашим приглашением. Не сочтите за грубость, – прохладно прибавил он. – Я нечасто выбираюсь за город, так приятно увидеть лес не на картинке.
Представитель ордена Пятого дара, покряхтев, выбрался из купе и тоже подошёл к окну. Самоходка навязчиво отбивала свой беспокойный ритм. Оба мастера из Грозных даров смотрели на смазанный пейзаж несколько мгновений; тёмная макушка пожилого была на уровне глаз высокого Денеша.
- Знаете ли, – вежливо сказал мастер в красном, поправив очки, – существует такая закономерность – чем меньше животное, тем быстрее бьётся его сердце.
Денеш, стоявший до сих пор неподвижно, поставил саквояж на поручень, тянувшийся вдоль стены коридора, и несколько раз согнул-разогнул затёкшую руку. Он раздумывал, избавиться ему от общества собрата по Церкви или не обижать добряка. Тратиться на общение было лень.
- Вы как медик, несомненно, знаете, – всё же ответил он. – Выходит, для крыс время течёт быстрее, чем для нас?
- Конечно, мастер, поэтому они и живут всего три-четыре года, и это совсем не несправедливо по отношению к ним. Давно известно, что у каждого свой маятник, и мы всегда помним об идеальном устройстве Механизма, но каждая новая соразмерность поражает! – Пожилой мастер даже всплеснул руками. Денеш посмотрел на него с лёгким удивлением.
- Но о чём я хотел сказать, – вспомнил попутчик, снова поправив очки, – что сердце самоходки бьётся странно быстро по сравнению с её размерами.
Словно услышав его слова, самоходка резко замедлила ход. Саквояж Денеша заскользил по поручню, а мастер в красном завалился назад. Поймав сперва саквояж, потом руку собрата, Денеш убедился, что попутчик снова обрёл равновесие, и тогда представился. Прикосновение несколько покачнуло стену отчуждения, и, зная сложные правила допуска к своей особе, член ордена Седьмого дара соответственно скорректировал своё поведение.
- Мастер Денеш.
- Мастер Галь!
Появилась платформа, медленно вплыла в окно, как будто огромная величественная рыба, выбравшаяся из кустов на дне аквариума. За ней выползла табличка с названием города, затем здание вокзала, затем часовая башня городской церкви, видная издалека. В самой самоходке было плохо слышно, как объявляют о прибытии, но на самом деле гремело по всему вокзалу:
- Самоходный дилижанс, следующий из Мароны и Ковачный! Останавливается на одну минуту!
Из-за церковной башни блеснул красный луч, прикоснулся к светлым волосам Денеша. Уже вечерело.
Уставший от обязанности общаться мастер из ордена Седьмого дара не хотел ни на что обращать внимания, но его глаза и тело сделали всё за него: на быстрое движение за окном он среагировал столь же быстро – бросился направо, ко входу в вагон, прежде чем мастер Галь успел спросить:

- Что это бы..?
На входе Денеш нос к носу столкнулся с человеком, который неожиданно сильно толкнул его в грудь и бросился бегом по вагонному коридору. Вслед за беглецом возле двери появился второй: лицо перекошено, рука зажимает плечо.
- Мастер, нападение! – гаркнул он, впившись глазами в серебряные часы на груди Денеша и тяжело дыша. Он занёс было ногу, чтоб войти в самоходку и продолжить преследование, но металлическая машина содрогнулась и, обдав потерпевшего презрением, поползла вперёд. Растерявшийся было преследователь несколько раз моргнул, потерял драгоценную возможность и, когда он бросился бегом за самоходкой, она уже слишком разогналась.
- Нападение! Ранил! Мастер! – прокричал он, остановившись.
Денеш захлопнул дверь вагона и смерил взглядом опоздавшего проводника, прибежавшего закрывать.
- Почему здесь все бегают, – прошипел мастер, скривившись. – Куда побежал этот, со станции?
Проводник, – судя по помятой физиономии, он проспал свои обязанности, – виновато забубнил:
- Никак не знаю, мастер… никого не видел…
- Идёмте, ученик, – смилостивился Денеш. – Кажется, к вам проник безбилетник.
Проводник поплёлся за мастером, уважительно созерцая его тёмно-зелёный плащ.
- Как хорошо, что здесь есть мастер Седьмого дара! – озвучил его мысли женский голос из противоположного конца коридора. Галь, стоявший ровно посередине между вновь явившимися лицами, мотал головой туда-сюда. Девушка-проводница прошла мимо него навстречу Денешу, причитая:
- Я разношу пассажирам газеты! И меня едва не сбивает с ног какой-то мальчишка!
- Я его видел, – обронил Денеш, в свою очередь проходя мимо неё. – Куда побежал? – спросил он на ходу.
- Против движения, в третий класс, – живо ответила девушка, разворачиваясь и следуя за ним. Мастер Галь присоединился к шествию, и в составе четырёх человек группа вихрем пронеслась через три вагона. Эффект несколько портил только отстающий проводник, о котором Денеш с раздражением думал: «Что за мужчины пошли… а что за женщины», – продолжал он. – «Скоро не буду удивляться, если узнаю, что она управляется с гаечным ключом вместо него!» – его передёрнуло. Судя по грустному выражению лица, мастер Галь думал о том же. Впрочем, ему с трудом давался быстрый темп.
Третий класс был почти пуст – только в середине сидел какой-то старик. Тут Денеш остановился, огляделся и медленно пошёл по проходу между деревянных скамеек. За окном промелькнул ряд паровых мельниц, самоходка отстукивала ритм, полы плаща едва слышно шуршали, задевая подлокотники мест третьего класса.
Старик молча проводил мастера взглядом.
В самом конце прохода Денеш остановился и слегка наклонился. Через несколько мгновений из-под скамейки медленно выбрался невысокий щуплый мальчишка.
- Благой Ключ, ему лет четырнадцать! – воскликнул мастер Галь, подходя.
- Спасибо, что выбрался сам, – заметил Денеш, вскинув брови. – Может быть, также сразу скажешь, за что ты ранил человека на вокзале?
Мальчишка стоял, опустив руки, и молча смотрел на мастеров с выражением, примерно означавшим: «Всё было бессмысленно. Всё-всё было совершенно бессмысленно».
- Ученик, – повысил голос Денеш.
Молчание.
- Ученик!
Денеш язвительно спросил, помнит ли ученик, как его зовут, пригрозил вытянуть ответы, но на всё получил только молчание. Тогда он приказал поднять руки, и мальчишка с расширенными глазами медленно поднял. Денеш смерил его взглядом и, не тратясь на ощупывание, вытащил из кармана курточки задержанного складной ножик. Раскрыл – лезвие в крови.
- Отлично, – сказал он, доставая собственный носовой платок и заворачивая нож (снабжённый отвёрткой и приспособлением для вытаскивания камешков из лошадиных копыт). – Возьмите, – мастер отдал улику проводнику. – Отдадим его службе охраны порядка на следующей станции.
Это неожиданно подействовало на задержанного. Он впервые поднял глаза с часов Денеша на его лицо.
- Мастер, не отдавайте, – вырвалось у него.
- В любом случае выдам, – пожал плечами тот.
- Такие преступления не входят компетенцию даже ордена Седьмого дара, – сочувственно проговорил мастер Галь и старательно мигнул проводникам, чтоб они ушли. Девушка смерила парнишку подозрительными взглядом, но ушла и увела коллегу с собой.
- Но ведь дар Стали! – захлебнулся задержанный. – Вы расследуете! – Наткнувшись на непроницаемое молчание Денеша, он выпалил: – Этот человек меня оскорбил.
- Как может одна часть Механизма оскорбить другую, – автоматически произнёс мастер Галь. Мальчишка вдруг страшно оживился:
- Я не часть Механизма! Да!
Денеш прикрыл глаза и сел на скамью.
- Мастер Галь, оставьте нас, пожалуйста. Пассажира возьмите, пожалуйста, с собой. Благодарю.
Глядя вслед уходящему – даже спина его выражала беспокойство и печаль, – собрату, мастер вдруг осознал, что растерян не меньше, а то и больше Галя.
- Ты знаешь, что значат эти слова, – сказал он после молчания. – Отменить их уже нельзя.
- Ага, – довольным голосом ответил мальчик.
- Сядь, – буркнул Денеш. Когда тот сел напротив, устало прислонившись боком к спинке скамьи, мастер спросил: – Ты сказал безрассудные слова нарочно, чтобы не достаться светским. Господень дар Стали для тебя менее страшен, чем служба соседнего города?
Парнишка прикусил губу. Он смотрел в пол и снова глухо молчал.
- Как тебя зовут? – так же ровно продолжал мастер.
- Дьюла.
- Скорее всего, я должен буду казнить тебя, Дьюла.
Мальчик сжался, прижался к спинке и сказал довольным голосом:
- Я знаю.
Он хотел прибавить что-то ещё, но, когда поднял глаза и встретился со взглядом мастера, – стало понятно, что именно теперь он испугался по-настоящему. Дыхание у мальчика сбилось, он облизнул губы и не мог уже опустить взгляда.
Денеш мог бы сейчас сказать ему: «Это не игрушки», или: «Расскажи всю правду», но он молча смотрел, не потому что не хотел тратиться, а потому что не знал, что сказать, и одновременно чувствовал за собой Механизм, к силе Которого никогда не прибегал в полной мере.
Он слышал звук медленно качающегося маятника – и частое стрекотанье перепуганной самоходки.
Такой же диссонанс был в его голове.
- Для меня в Криницу страшнее, – вдруг заговорил Дьюла. – Я оттуда сбежал, а этот, с плечом, за мной. Мне там конец, совсем конец. Меня там не будут судить, убьют с позором.
- Мальчик, конец от дара нашего ордена страшнее, – тихо сказал Денеш. – Не нарушай работу Механизма таким вздором. У шестерёнки не может быть позора.
Глаза парнишки вдруг мгновенно покраснели, как будто в них что-то вспыхнуло.
- Не отдавайте меня! – проговорил он скрипучим от слёз голосом, вжимаясь в спину скамьи так, будто хотел сломать себе плечо.
Денеш встал и взял в кулак свои часы. Щёлкнула крышка, открылся циферблат. Дьюла вздогнул.
- Ты будешь жить, – тускло сказал мастер, закрыл часы и пошёл по проходу прочь.
- Отчего сидишь? За мной – сказал он уже возле дверей. Мальчик встал, тяжело опираясь на скамью, но пошёл по проходу решительно, быстро и высоко подняв голову.