Прослушать или скачать Queen Innuendo бесплатно на Простоплеер
читать дальшеИ я действительно последовательно пережил все смены, какие есть в композиции. Кажется, во всей компании не было человека, который отнёсся к ситуации смерти легче, чем отец Гилберт, а сомнений он вообще не знал. Только природная основательность удержала его от того, чтобы сразу сдать свои воспоминания и прыгнуть в бездну, — где его ждал путь по его вере. Но спешить вроде бы некуда, здесь старые знакомые, да, к тому же, все истерят и психуют, кто-то здравый должен тут быть.
А дальше произошла встреча с Энджел. Хотя видеть любимую женщину с черепом вместо лица — довольно-таки тяжело, никаких сомнений и вопросов не было. Она бы пошла своей дорогой, Гилберт своей. Но тут произошла встреча с Дорой. И пришлось понять, что в жизни есть довольно непривычные приоритеты, такие как счастье дочери.
Не сказать чтобы право на выбор было потеряно, скорее, наоборот, просто выбор был слишком очевиден. И такой выбор, конечно, кое-что меняет; выясняется, что ты способен сделать ради своих почти что угодно, не говоря уж о том, чтобы врезать кому-нибудь, покусившемуся на них, способен чем угодно рискнуть и чему угодно поверить. Впрочем, не совсем так. Отец Гилберт не рисковал отчаянно и ни во что особенно не верил — он просто ничего уже не боялся. Во Сне с ним происходило подобное: когда с тобой случается самое страшное, ты понимаешь, что не боишься. Тут — у тебя есть супруга и дочь, и ты повязан с ними, как ни с кем другим, всегда ведь боялся этого. Теперь есть что терять. МакКинни очень явственно это ощутил, когда сидел в кабинете Красного и Чёрного, распорядителей судеб, слушал бесконечный монолог Эйса, а за дверью сидели они обе и, кажется, обе плакали, и надо было их спасти.
Прежде всего, конечно, Дору. Если бы не она, Гилберт с Энджел шагнули бы в пустоту немедленно — а взявшись за руки или нет, не так важно. Он любил Энджел, но они оба слишком устали. Но, как уже сказано, появились другие приоритеты.
Как бы ни прошиб его страх за дочь, бегающую от выбора и наевшуюся наркоты, как ни радовало его, что она говорит о музыке, что она говорит матери, как она здраво повела себя потом, как ни изматывал тот факт, что спасать надо, по сути, не одну жену, а двух, Анхелику и Энджел, которые обе нужны были ему, и которые у него на глазах сливались в одно существо, черноволосую женщину с крестом-розой на шее, как ни трудно было любить их, жену и дочь, — сколько бы ни было эмоций, в какой-то момент всё равно появилось (и, кажется, всегда было) глубокое спокойствие и что-то вроде радости. То состояние, которое обычно называют верой. Сознание одновременно своей силы и слабости. Все эти повторяющиеся досье говорили в итоге о том, что всё должно быть и будет правильно, так, как должно быть. С полнейшим спокойствием МакКинни отдал коллективно переписанные судьбы в руки этому бледному мальчишке с безумными глазами, этому писателю, зная, что произойдёт то, что должно произойти, и вернулся к жене и дочери, зная, что должен быть благодарен за эту встречу с ними. Он даже не мечтал об этом. Если их разметает по разным мирам — в любом случае, они были друг у друга.
Прежде чем всё исчезло, он успел удивиться тому, что их всё же не отберут, удивиться такой щедрости, и — всё-таки, — испытать колоссальное облегчение.
Когда отец Гилберт только оказался здесь, с подаренным когда-то Анхеликой розарием на руке, ему ничего не было надо, кроме как покоя и отдыха. Он шутливо возмущался, что даже после смерти вокруг всё те же лица и те же скандалы, но в каждой шутке есть доля правды. Он уже готов был к тому, что опять отвечает за всех. Ну что ж, всё-таки собственная смерть кое-чему его научила — не надо пытаться быть Господом Богом. У тебя едва хватит заплатить за двух малых птиц. Ни одна из них не забыта у Бога, но тот несчастный ассарий, который нужно отдать за них — это всё, что у тебя только есть.
благодарностиМои милые птицы , Энджел и Дора, вы сделали мне не просто игру, а целую жизнь, я вам ничего не сказал, кроме того, что обещаю помочь, но, думаю, вы всё поняли. Помню каждый момент, но "Вы знаете фамилию Руис?", "Не смей даже приближаться к Доре", "наркодилер и священник" (это всё же произошло!), "Давай уйдём, а Дора пусть живёт", попытка уединиться... нет, я сейчас всё-таки перечислю всё.
Кстати, вы действительно были как птицы. Одновременно хрупкие, лёгкие и сильные. Очень ощущалось, что вы мать и дочь. Кстати, считаю моментом потрясающего вролинга то, как мы одинаково с Дорой подошли помочь Лансу.
Эйс, наш разговор на людях, разговор в уголке, "Благословите, отец" - "Шляпу сними", это было прекрасно. Хотя я стал после смерти раздражительнее и позволял себе сказать, что ты идиот. Но в итоге ты поступил очень правильно.
Мы с тобой совпали во Сне, потому что для меня был важен долг, а для тебя правда, и теперь разошлись, но в итоге — думаю, наша дружба продлится и дальше, и я очень надеюсь, что тебя не убьют на Первой мировой
Оба два доктора , вы были очень милы, и наши свиданки так трогательно пересеклись. Что я был чудовищно занят семьёй, видно по тому, как услышал от Мартина "Я убил человека" и сказал на это что-то вроде "Ну-ну". До сих пор стыдно .
Джессика, "свистишь, дочурка" . Очень жаль, что нас было мало, но то, что было, очень ценно. Особенно как я выломал дверь ванной, ага. И с наркотой ты крупно нарвалась, конечно.
Люси, мне понравилось про кидание костей. Ланс, ты был знатно безумен, я проникся!
Ну, и на сладкое: мои любимые мастера! Нет слов, чтобы сказать, какие вы молодцы, как вы хороши, как всё было здорово, и какие вы были обаятельные
Финал был прекрасен — и с такой неожиданной подставой в виде даты... ну что ещё сказать, кроме того, что я вас люблю всем сердцем... и скоро снова на игру!
Снял Йорингель, а упёр я у Дёгред. Пусть будет и у меня.