Американский апокалипсис глазами китайца

[links-2-3-4]

Вот такую тему нам дали для эссе по "Ледяному шторму" Энга Ли. Считайте это предупреждением)

Я бы не сказал, что Энг Ли мимикрирует под Голливуд и выступает эдаким китайским шпионом в американском лагере. Голливудской сюжетност в "Ледяном шторе" нет ни на грош. Это вот уж действительно ледяная, длинная, издевательские неторопливая картина, в которой нет ничего кроме пустоты и уныния. Это весьма откровенное высказывание о том, что, на взгляд Ли, каким он вырисовывается из фильма, американская цивилизация мертва, и населяют фильм кадавры, для которых желать чего-то, просто и чисто желать — само по себе проблема.

Пожалуй, единственный американский отзвук в "Ледяном шторме" — это тема ужой земли, воплощённая в холодных осенне-зимних пейзажах, отрешённой игре флейты (вызывающей попеременно китайские, кельтские и индейские ассоциации), в собственно ледяном шторме, покрывшем снегом всю землю во второй половине фильма, и в нелепой смерти героя, вышедшего погулять по этому снегу. Эта тема, как мне кажется, нередко звучит в американских произведениях — в культовом романе "Кладбище домашних животных", например, да и в других произведениях Кинга тоже, или у Алджернона Блэквуда. Это тема земли, заселённой пришельцами, враждебной пришельцам, земли, помнящей своих настоящих детей и хранящей индейские легенды. Не случайно действие фильма происходит на День благодарения, а героиня произносит саркастичную молитву, благодаря Господа за то, что Тот "помог нам, белым людям, перебить индейцев". Вот на каком фундаменте стоит Америка — на неукрощённых страхах переселенцев и на Дороге слёз.

В остальном взгляд режиссёра, пожалуй, близок русской культуре с её убеждением в полной бездуховности Запада — только без русской рефлексии, неуверенности в себе и любви-ненависти к Европе и Америке. Нет, здесь эо беспримесное уверенное презрение. Энг Ли безжалостно показывается гниение и вымерзание. На мой вкус, он переходит в этой препарации границы художественности — или, напротив, расширяет их, показывая "Кино без героя", пытаясь поймать ничтожность копошения этих живых существ, героев фильма. Так или иначе, это делает кино отвратительным и скучным, что почти вызывает восхищение — надо быть большим мастером, чтобы снять, например, такую актрису как Сигурни Уиве и не сделать эпизоды с её участием хоть сколько-нибудь интересными. Вспомнить хотя бы её же в "Девушке и смерти" Полански: такие же томительные паузы, молчаливое выкуривание сигареты, такой же быт, еда и радио в начале фильма смотрятся с напряжением и интересом почти детективным (и это в итоге оправдывается).

Возвращаясь к теме русской культуры: фильм вызывает ассоциации отнюдь не со страстным Достоевским, хоть он и упоминается в фильме, а с Чеховым ("люди пьют чай, а в это время происходит трагедия") с его медцинской безжалостностью и удушливым бытом, и, пожалуй, с Л. Н. Толстым — никто не сравнится с ним в умении презирать персонажа ли, читателя ли, эпоху ли, государственный ли порядок, и при этом продолжать рассказывать историю (и даже весьма долго). Казалось бы, "героев своих надо любить", и мне, скорее, понятны муки героя "Театрального романа", который не мог впихнуть несимпатичного ему персонажа в сюжет, чем способность рассказывать о явлении не просто отвратительном — но смертельно скучном. Более того, скучном даже для самих участников. Для юных героев фильма так влекущий их секс не является ни интересным, ни волнующим, ни возбуждающим. Он даже не приносит удовольствия, не говоря уж о каких-то романтических чувствах (их в реальности фильма не существует, там есть только "вечеринки с ключами" с неприятный пастор). У взрослых то же самое — измена происходит непонятно от чего. "У нас вроде бы роман". Одна из самых мощных человеческих энергий, сексуальная, в фильме сведена к пшику и болезненной, скучной игре. То же касается любых сильных переживаний, в том числе религиозных. Симпатоматично отношение героев к потрясающему Америку скандалу, о котором постоянно упоминает телевизор в кадре или беседующие второстепенные персонажи — это никого не волнует, кроме Вэнди, да и та, кажется, просто хочет выглядеть умной, а позднее предаётся нелепым ласкам в маске Никсона.

Вообще главная проблема героев фильма — нежелание чего-либо. Всеобщая великая депрессия. Болото, в которое недолго угодить и зрителю, если ему нечем ответить на страшный вопрос режиссёра, не с чем посмотреть в пустые глаза ледяного шторма и нечем согреться. А многие ли могут похвастаться таким ресурсом?