Когда ездил по работе, читал "Седьмую жертву" Марининой. Там описывается семья с аристократическими замашками и древними традициями (так получилось, что не эммигрировали после революции и как-то выплыли в советское время). А как раз незадолго до этого я прочёл интервью с одним из русских дворян, потомком эмигрантов (основной темой было положение нынешних потомков Романовых). И поразился тому, что это не карикатура, эти люди действительно так живут и мыслят. Какие-то жители хрустального шара, презирающие всех, кто не они.
И я впервые со времён школы задумался (внезапно) о крепостном праве. Видите ли, Некрасов и Толстой всегда казались мне какими-то припадочными: с пеной у рта орут про крестьян, и всё у них сводится к этим крестьянам. Не говоря уж о том, что про всё это читать скучно. Не знаю, будет ли мне сейчас скучно, но я вдруг подумал о причине этой "припадочности". Они как люди из двадцатого века, оказавшиеся в эпохе рабовладельческого строя, и охуевающие от того, что происходит вокруг, и от того, что все это считают нормальным. Конечно, тут кричать будешь. Вот как сейчас нормальные люди начинают орать, когда видят очередное "сама виновата, нечего было короткую юбку надевать", например. Или не орать, а фейспалмиться или иначе реагировать сообразно своему характеру; публицисты и писатели девятнадцатого века часто были люди страстные, поэтому орали. А особенно хочется кричать, когда понимаешь, что это не один такой насильник, не одна такая Салтычиха, не пара человек, их оправдывающих, а целые толпы народа — толпы насилующих и толпы оправдывающих. И страшно становится, как представишь эдакую тьму людей и масштаб их деятельности.
И что-то я посочувствовал этим правозащитникам дореволюционной поры, честное слово. Никогда не симпатизировал Толстому как человеку, всегда тошнило от его тараканов, но в этом реально посочувствовал.