Читаю Махова "Hostis Antiquus"

пятница, 11 ноября 2011

20:46

Volker von Alzey

Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)

Все совершающееся в аду не ведет ни к какому результату, ни к какому изменению в состоянии грешников; пытки, при всей ужасающей реальности причиняемой ими боли, в то же время абсолютно призрачны, поскольку не оставляют никаких следов: отрубленные члены вновь и вновь отрастают, раны затягиваются, и все начинается сначала. Полная безрезультатность происходящего (которое с этой точки зрения трудно назвать происходящим) совершенно воплощает ветхозаветное проклятие: «Будут есть, и не насытятся; будут блудить, и не размножатся» (Ос. 4:10).
Я не могла здесь не вспомнить знаменитый адрес отправления: "From hell", и одноимённое кино о Джеке Потрошителе. А ведь, правда, о таких историях можно сказать "Мы в аду", учитывая не только ужасы преступлений, но и эту тягу к повторению, к выполнению одной и той же схемы, и полной её бесплодности и безысходности. Хотя, здесь не столько круг, сколько спираль, или нечто вроде дантовской воронки - всё глубже и глубже, и всё меньше срок между одним преступлением и другим... Пока, наконец, лимит не заканчивается, и преступник не проваливается прямиком к Люциферу в пасть.

Немного очень чёрного юмора, чтобы развеять мрачные мысли: нездоровая кельтская фантазия о муках Иуды: но юмор в самом деле очень чёрный«Плавание святого Брендана» дает целую выразительную историю об Иуде: Брендан и его спутники видят скалу (расположенную недалеко от входа в ад), на которой сидит уродливый косматый человек, истязаемый ударами волн; перед ним, на двух железных шестах, развевается, как куль, какая-то одежда, бьющая его по лицу; это Иуда, получивший но случаю воскресенья отпуск от основных мук. Иуда говорит, что отпуск объясняется совершенными им при жизни добрыми делами: однажды он заложил камнем яму на общественной дороге, и камень этот превратился в скалу, на которой он сидит; он также пожертвовал в храм два железных шеета и подарил прокаженному одежду, по поскольку эта одежда не была его собственной, то и сейчас она не облегчает его участь, но лишь больно бьет по лицу. Муки Иуды расписаны по дням и часам: в понедельник он прикован в верхнем аду к колесу, которое ветер гоняет но всему аду; но вторникам он лежит в нижнем аду на постели, утыканной острыми шипами, а сверху демоны наваливают на него камни; по средам его вновь передают в верхний ад, где попеременно варят в смоле и жарят на железном вертеле; в четверг нижний ад встречает его холодом и тьмой; по пятницам демоны освежевываютего в верхнем аду, а затем огненным шестом сталкивают в кучу соли и сажи, покрывающих его слоем, поверх которого образуется его новая кожа, — это наказание повторяется десятикратно, после чего демоны заставляют Иуду нить расплавленные свинец и медь. В субботу он попадает в глубокий каземат в нижнем аду, настолько вонючий, что ему хочется блевать, по он не может, так как выпитые в пятницу свинец и медь закупоривают его глотку, и в результате он раздувается, как пузырь, готовый вот-вот лопнуть. Наконец, воскресенье приносит некоторое послабление: Иуда попадает на пустынный остров у самого входа в ад, где и оплакивает свою участь — занятие, за которым его застает святой Брендан

@темы: Средние века, литература, серийные убийцы