Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Про "Тоску", пытки и театр. Рабочее название - "Закулисье". Не знаю, какой там рейтинг)), ну да здесь вроде взрослые все всё равно. Осторожно, издевательства во всех смыслах, описание насилия.
читать дальшеТесная комнатка заполнилась до отказа – набилась, кажется, целая толпа мужчин, внесли подсвечник, арестованного втащили силой.
- Так, – Сполетта протолкался обратно к дверям, – щёлочку-то мне оставьте.
Полоска света пересекла комнатку, Сполетта занял пост у дверей, кавалера Каварадосси усадили за стол.
- Руки!
Закрепили руки в каких-то деревянных тесках ладонями вверх – крепко, надёжно, но не больно. Почти приятно – приятно, когда что-то хорошо тебя держит… если бы не обстоятельства. Каварадосси, слегка побледнев и почувствовав это, со смехом спросил:
- Неужто сразу? А как же протокол?
- Тшш! – зашипел Сполетта от дверей. Прижавшись лицом к наблюдательной щёлочке, он ничего не слышал, кроме звука шагов – оба в комнате молчали. Тоска была у стола, но спиной к двери, выражения лица не увидеть. Когда Каварадосси снова подал голос, Сполетта сделал два шага, отделявшие его от стола, безо всякой жалости стянул со своей руки перчатку и кивнул Шарроне. Тот силой разжал кавалеру челюсти – сперва просто со смешком зажал нос, потом сноровисто раскрыл ему рот, и Каварадосси даже не успел понять, как это получилось. Ему в рот запихнули перчатку Сполетты, перевязали сунутым кем-то платком.
Проявив служебное рвение, Сполетта вернулся к двери. Один из сбиров – казалось, что их много, но было в комнате всего-то пятеро, – шепнул:
- Уже началось.
Приникнув в двери, тот услышал голос шефа:
- А что же история с веером?..
Сполетта не мог видеть его, но видел, как Тоска обернулась со светской улыбкой:
- Глупая ревность!
Стоя в напряжённой, неудобной позе, одной рукой вцепившись в косяк, Сполетта, отвернувшись от двери, чтобы даже выдыхаемый им воздух не попал в кабинет, едва слышно скомандовал:
- Минутная готовность!
Роберти порылся в реквизите, лежавшем на маленьком столике у стены, достал линейку. Архитекторская, подумал Каварадосси, разглядывая её. Кстати, комната отвратительно спланирована. Тесно, неудобно… и если он закричит – будет хорошо слышно в кабинете. Хорошо, что во рту кляп. Кавалер сжал зубами перчатку так, что его замутило.
Все молча ждали и слушали.
- Да, один! – вдруг взвизгнула Тоска, Каварадосси невольно попытался оторвать ладони от стола, а Сполетта даже вздрогнул. Шарроне недовольно буркнул:
- Что ж так орать-то…
- Шарроне, – позвал шеф, почти не повышая голоса, Шарроне бросился к дверям, Сполетта мгновенно уступил ему место, – что говорит кавалер?
Тот вышел из комнатки, вытянулся во фрунт и доложил:
- Отрицает.
- Настаивайте! – ответил шеф, и Сполетта заулыбался. Каварадосси смотрел то на одного, то на другого сбира, не понимая, что происходит. Что он отрицает, на чём настаивать? Он сидит с кляпом во рту, его ни о чём не спрашивают и только ухмыляются в ответ на его изумлённый взгляд. Только Роберти, вертевший в руках линейку, поглядел в ответ как снулая рыба, и это было совсем мерзко.
Голос шефа загремел, отдаваясь от стен комнаты; Сполетта даже фыркнул:
- Хорошо! Он нынче в ударе, – и вдруг улыбка его сделалась растерянной и сразу же вовсе сползла.
- И при каждом «Не знаю»… – пугал свидетельницу шеф, – шипы впиваются в него, и хлещет кровь!
- О Господи, что ж он наплёл-то, – пробормотал Шарроне. – Одно слово, театр.
Сполетта оттолкнулся от косяка и молча посмотрел на Роберти. Роберти порылся в реквизите, лежавшем на маленьком столике у стены, достал нож, передал Шарроне. Сполетта, злой от того, что сперва так растерялся, забрал у того нож, навис над арестантом, посмотрел ему в лицо, примеряясь. Каварадосси закрыл глаза, чтобы не видеть физиономии сбира и сохранить бесстрастность, насколько это возможно. Резкая боль обожгла его лоб и потекла по лицу, потом второй раз. Кавалер вгрызся в перчатку, но даже не зажмурил глаз.
- Нет, нет! – закричала Тоска, не зная, что происходит за дверью, но удивительно попадая в такт. – Какая дьявольская насмешка!
Сполетта тут же сорвал повязку и одним движением выдернул изо рта Каварадосси кляп.
- Давай, Роберти! – Тот с небольшим, аккуратным замахом ударил ребром линейки по запястьям арестованного. Он видел, как опускается линейка, готовился к боли и готовился стерпеть, но не смог. Закричав, он сразу стиснул зубы; его трясло от боли и позора – сейчас они сделают это снова и снова заставят его завопить. Каварадосси ни в чём не признался бы, он был уверен в этом, но им даже не нужно было его признание… Кровь натекла ему на лицо, и он с облегчением закрыл глаза.
- Умничка, – сказал Сполетта и вернулся к двери.
Тоска что-то жалобно чирикала, её голос был перекрыт приказом шефа:
- Шарроне, прекратить!
Тот выглянул в кабинет:
- Совсем?
- Совсем.
Сполетта вздохнул и прислонился к стене. Роберти положил линейку прямо на неподвижные руки арестованного.
- Перерыв? – спросил один из сбиров. Шарроне проворчал:
- На этой работе не бывает перерывов.
- Я хочу видеть его, – в подтверждение его слов голос Тоски раздался прямо у двери.
- Нет, – отрезал шеф, и Сполетта ужом выполз в кабинет. Он нарочитым движением приоткрыл дверь чуть пошире, и Тоска, вытянув шею, позвала:
- Марио?
- Тоска! – он не мог видеть её.
Роберти вытер кавалеру лоб перчаткой-кляпом.
- Они больше не мучают тебя?
У Каварадосси дрожал голос, когда он ответил:
- Нет. – Самый молодой сбир, тот, что спрашивал про перерыв, хихикнул. – Будь смелой и молчи! Только молчи! – Кавалер снова зажмурился из-за текущей крови и закончил почти что со слезами в голосе.
Сполетта вернулся в комнату и закрыл дверь.
- Ребятки, давайте его к столбу. Сейчас сделаем красоту. – Он выглядел оживлённым и предвкушающим успех. Руки арестанта высвободили из тисков. – Снимайте рубашку. – Сполетта оглядел кавалера и прибавил: – Брюки тоже. Только быстро, быстро! – Каварадосси неожиданно попытался вырваться, и сбир ударил его под дых, другой от души добавил. Кто-то успел взяться за ремень арестанта, но дальше стало не до того – начали бить.
- Прекратить! – оба сбира остановились от одного окрика Шарроне.
- Роберти, продолжайте! – вдруг рявкнул шеф из кабинета. Сполетта бросился к кавалеру, шипя:
- А ну, кричи! Кричи, тварь!
- Он слегка сомлел, – растерянно заметил молодой сбир, придерживая Каварадосси и приподнимая его голову. Сполетта ударил арестанта сперва по одной щеке, потом по другой, потом в третий раз.
- Так, – сказал он, тяжело дыша, – привяжите его к столбу, – и стал рыться в карманах. – Да покрасивее, ну что же вы. Лицо должно быть видно. Руки заломите.
- Пока ты не начал эти свои забавы, всё работало как надо, – не преминул заметить Шарроне, стоявший у двери. – Теперь шеф там крутится без нас.
- Потому что не надо бить его, когда не просят!
Сполетта поднёс к носу кавалера пузырёк нашатыря, и через несколько секунд тот открыл глаза. Каварадосси похлопали по щекам; он почти ничего не видел, но уже понимал, что спектакль продолжается.
- Тоска трагичней в жизни, чем на сцене! – прорычал шеф ответ на крики Тоски, и Шарроне, состроив бешеные глаза, кивнул сбирам на двери.
- Готовность!
Роберти отскочил в угол, двое встали на дверях, двое потеснились.
- Откройте дверь! – закричал шеф. – Пусть слышит крики!
Каварадосси увидел только, как перед ним растёт и расширяется трепещущее и оранжевое пятно света – это открывалась дверь. В следующее мгновение его ударили чем-то, по груди пролегла узкая полоска боли и стала расширяться, словно в такт с открывающейся дверью; по мере того, как тело осознавало нанесённый удар, боль расползалась по коже. Каварадосси не помнил, что он кричал; кажется, что ни в чём не сознается.
- Ещё! – приказал шеф из кабинета.
- Ещё! – Сполетта крикнул в голос.
- Я ничего не знаю! – голос Тоски перекрыл всех, и Шарроне захлопнул дверь. В кабинете шеф и свидетельница пытались перекричать друг друга, но из-за двери эти вопли казались ненастоящими и даже забавными.
- Как мы их разогрели! – заметил кто-то из команды. Сбиры и сами выглядели порядком разогретыми, все раскраснелись, улыбались. Если бы они начали бить арестанта сейчас, то уже не смогли бы остановиться по приказу. Сполетта посмотрел на него и радостно заметил:
- Святой Себастьян! Просто вылитый святой Себастьян! Ну, разве я не художник? Она актриса, она оценила! Добавьте-ка.
Каварадосси теперь разглядел, что у Роберти в руках короткий хлыст. После удара кавалер застонал сквозь зубы, но Шарроне предусмотрительно открыл дверь, чтобы было слышно в кабинете. И там услышали:
- Марио, позволь мне сказать!
Каварадосси моргнул, пытаясь избавиться от капельки крови, натёкшей в уголок глаза.
- Нет! – крикнул он, не сразу поняв, о чём его спрашивают. – Нет!
- Послушай, – жалобный голос Тоски тоже причинял боль, дыхание причиняло боль, везде была боль, – я больше не могу!
- Молчи, Тоска!
- Заткните его! – приказал барон. Шарроне с размаху ударил кавалера кулаком в зубы, и тот захлебнулся собственным криком.
- Ух, он зол, – заметил молодой сбир то ли о шефе, то ли о Шарроне. Роберти лениво кивнул, сворачивая хлыст.
Повисла пауза. Каварадосси сплёвывал кровь. Сполетта и Шарроне переглянулись. У Сполетты лицо было мокрым от пота. Шарроне пожал плечами.
- Дожму её, – Сполетта выскользнул за дверь. Тоска была совсем рядом, потому что через щель из пыточной можно было видеть спину Сполетты, шепчущего свидетельнице на ухо. Женщина плакала.
- Ну, – Шарроне обернулся. – Ну! – Кляп вытащили изо рта Каварадосси, Роберти ударил его своей линейкой по сгибу локтя, но тот только вздрогнул.
- Придурок, Роберти, не знаешь, куда мальчишку надо бить, – Шарроне подошёл к арестанту, запустил руку в расстёгнутые, да так и не снятые штаны, и следующий крик Каварадосси удался на славу.
- Во-о-от, хорошо, – сказал Шарроне.
- Теперь он сознание потерял, – сухо отозвался Роберти.
Сполетта ворвался в комнату и захлопнул дверь:
- Ребятки, красота! Сейчас…
Сбиры вслушались, какой последует приказ.
- Баста, Роберти, – раздался из кабинета голос шефа. Все вздохнули, а Сполетта даже и с призвуком. Шарроне выглянул сказать, что кавалер потерял сознание.
Каварадосси уже немного пришёл в себя. Повиснув на верёвках, он чувствовал что-то солёное на губах и не мог понять, слёзы это или кровь. В любом случае, слёзы были. «Когда я плакал?».
К его рту поднесли флягу, ткнули в зубы и он послушно отпил глоток. Вино.
- Давай, кавалер, выпей ещё, – лицо Каварадосси снова отёрли, и, открыв глаза, он увидел, что Сполетта стоит рядом, держит флягу и смотрит добродушно и с нескрываемым удовольствием. Арестант выпил ещё. Позора страшнее быть уже не могло, и его почти оставило равнодушным то, что Сполетта даже придержал ему голову, помогая пить. Теперь было уже всё равно. Главное: сказала ли Тоска?
- Тащим его в кабинет, – сказал Шарроне, заглянув в пыточную.
- Отвязывайте! – вальяжно распорядился Сполетта, сунул флягу в карман, достал из другого кармана запасные перчатки и потрепал Каварадосси по щеке: – Ну что ж, кавалер – с премьерой!
читать дальшеТесная комнатка заполнилась до отказа – набилась, кажется, целая толпа мужчин, внесли подсвечник, арестованного втащили силой.
- Так, – Сполетта протолкался обратно к дверям, – щёлочку-то мне оставьте.
Полоска света пересекла комнатку, Сполетта занял пост у дверей, кавалера Каварадосси усадили за стол.
- Руки!
Закрепили руки в каких-то деревянных тесках ладонями вверх – крепко, надёжно, но не больно. Почти приятно – приятно, когда что-то хорошо тебя держит… если бы не обстоятельства. Каварадосси, слегка побледнев и почувствовав это, со смехом спросил:
- Неужто сразу? А как же протокол?
- Тшш! – зашипел Сполетта от дверей. Прижавшись лицом к наблюдательной щёлочке, он ничего не слышал, кроме звука шагов – оба в комнате молчали. Тоска была у стола, но спиной к двери, выражения лица не увидеть. Когда Каварадосси снова подал голос, Сполетта сделал два шага, отделявшие его от стола, безо всякой жалости стянул со своей руки перчатку и кивнул Шарроне. Тот силой разжал кавалеру челюсти – сперва просто со смешком зажал нос, потом сноровисто раскрыл ему рот, и Каварадосси даже не успел понять, как это получилось. Ему в рот запихнули перчатку Сполетты, перевязали сунутым кем-то платком.
Проявив служебное рвение, Сполетта вернулся к двери. Один из сбиров – казалось, что их много, но было в комнате всего-то пятеро, – шепнул:
- Уже началось.
Приникнув в двери, тот услышал голос шефа:
- А что же история с веером?..
Сполетта не мог видеть его, но видел, как Тоска обернулась со светской улыбкой:
- Глупая ревность!
Стоя в напряжённой, неудобной позе, одной рукой вцепившись в косяк, Сполетта, отвернувшись от двери, чтобы даже выдыхаемый им воздух не попал в кабинет, едва слышно скомандовал:
- Минутная готовность!
Роберти порылся в реквизите, лежавшем на маленьком столике у стены, достал линейку. Архитекторская, подумал Каварадосси, разглядывая её. Кстати, комната отвратительно спланирована. Тесно, неудобно… и если он закричит – будет хорошо слышно в кабинете. Хорошо, что во рту кляп. Кавалер сжал зубами перчатку так, что его замутило.
Все молча ждали и слушали.
- Да, один! – вдруг взвизгнула Тоска, Каварадосси невольно попытался оторвать ладони от стола, а Сполетта даже вздрогнул. Шарроне недовольно буркнул:
- Что ж так орать-то…
- Шарроне, – позвал шеф, почти не повышая голоса, Шарроне бросился к дверям, Сполетта мгновенно уступил ему место, – что говорит кавалер?
Тот вышел из комнатки, вытянулся во фрунт и доложил:
- Отрицает.
- Настаивайте! – ответил шеф, и Сполетта заулыбался. Каварадосси смотрел то на одного, то на другого сбира, не понимая, что происходит. Что он отрицает, на чём настаивать? Он сидит с кляпом во рту, его ни о чём не спрашивают и только ухмыляются в ответ на его изумлённый взгляд. Только Роберти, вертевший в руках линейку, поглядел в ответ как снулая рыба, и это было совсем мерзко.
Голос шефа загремел, отдаваясь от стен комнаты; Сполетта даже фыркнул:
- Хорошо! Он нынче в ударе, – и вдруг улыбка его сделалась растерянной и сразу же вовсе сползла.
- И при каждом «Не знаю»… – пугал свидетельницу шеф, – шипы впиваются в него, и хлещет кровь!
- О Господи, что ж он наплёл-то, – пробормотал Шарроне. – Одно слово, театр.
Сполетта оттолкнулся от косяка и молча посмотрел на Роберти. Роберти порылся в реквизите, лежавшем на маленьком столике у стены, достал нож, передал Шарроне. Сполетта, злой от того, что сперва так растерялся, забрал у того нож, навис над арестантом, посмотрел ему в лицо, примеряясь. Каварадосси закрыл глаза, чтобы не видеть физиономии сбира и сохранить бесстрастность, насколько это возможно. Резкая боль обожгла его лоб и потекла по лицу, потом второй раз. Кавалер вгрызся в перчатку, но даже не зажмурил глаз.
- Нет, нет! – закричала Тоска, не зная, что происходит за дверью, но удивительно попадая в такт. – Какая дьявольская насмешка!
Сполетта тут же сорвал повязку и одним движением выдернул изо рта Каварадосси кляп.
- Давай, Роберти! – Тот с небольшим, аккуратным замахом ударил ребром линейки по запястьям арестованного. Он видел, как опускается линейка, готовился к боли и готовился стерпеть, но не смог. Закричав, он сразу стиснул зубы; его трясло от боли и позора – сейчас они сделают это снова и снова заставят его завопить. Каварадосси ни в чём не признался бы, он был уверен в этом, но им даже не нужно было его признание… Кровь натекла ему на лицо, и он с облегчением закрыл глаза.
- Умничка, – сказал Сполетта и вернулся к двери.
Тоска что-то жалобно чирикала, её голос был перекрыт приказом шефа:
- Шарроне, прекратить!
Тот выглянул в кабинет:
- Совсем?
- Совсем.
Сполетта вздохнул и прислонился к стене. Роберти положил линейку прямо на неподвижные руки арестованного.
- Перерыв? – спросил один из сбиров. Шарроне проворчал:
- На этой работе не бывает перерывов.
- Я хочу видеть его, – в подтверждение его слов голос Тоски раздался прямо у двери.
- Нет, – отрезал шеф, и Сполетта ужом выполз в кабинет. Он нарочитым движением приоткрыл дверь чуть пошире, и Тоска, вытянув шею, позвала:
- Марио?
- Тоска! – он не мог видеть её.
Роберти вытер кавалеру лоб перчаткой-кляпом.
- Они больше не мучают тебя?
У Каварадосси дрожал голос, когда он ответил:
- Нет. – Самый молодой сбир, тот, что спрашивал про перерыв, хихикнул. – Будь смелой и молчи! Только молчи! – Кавалер снова зажмурился из-за текущей крови и закончил почти что со слезами в голосе.
Сполетта вернулся в комнату и закрыл дверь.
- Ребятки, давайте его к столбу. Сейчас сделаем красоту. – Он выглядел оживлённым и предвкушающим успех. Руки арестанта высвободили из тисков. – Снимайте рубашку. – Сполетта оглядел кавалера и прибавил: – Брюки тоже. Только быстро, быстро! – Каварадосси неожиданно попытался вырваться, и сбир ударил его под дых, другой от души добавил. Кто-то успел взяться за ремень арестанта, но дальше стало не до того – начали бить.
- Прекратить! – оба сбира остановились от одного окрика Шарроне.
- Роберти, продолжайте! – вдруг рявкнул шеф из кабинета. Сполетта бросился к кавалеру, шипя:
- А ну, кричи! Кричи, тварь!
- Он слегка сомлел, – растерянно заметил молодой сбир, придерживая Каварадосси и приподнимая его голову. Сполетта ударил арестанта сперва по одной щеке, потом по другой, потом в третий раз.
- Так, – сказал он, тяжело дыша, – привяжите его к столбу, – и стал рыться в карманах. – Да покрасивее, ну что же вы. Лицо должно быть видно. Руки заломите.
- Пока ты не начал эти свои забавы, всё работало как надо, – не преминул заметить Шарроне, стоявший у двери. – Теперь шеф там крутится без нас.
- Потому что не надо бить его, когда не просят!
Сполетта поднёс к носу кавалера пузырёк нашатыря, и через несколько секунд тот открыл глаза. Каварадосси похлопали по щекам; он почти ничего не видел, но уже понимал, что спектакль продолжается.
- Тоска трагичней в жизни, чем на сцене! – прорычал шеф ответ на крики Тоски, и Шарроне, состроив бешеные глаза, кивнул сбирам на двери.
- Готовность!
Роберти отскочил в угол, двое встали на дверях, двое потеснились.
- Откройте дверь! – закричал шеф. – Пусть слышит крики!
Каварадосси увидел только, как перед ним растёт и расширяется трепещущее и оранжевое пятно света – это открывалась дверь. В следующее мгновение его ударили чем-то, по груди пролегла узкая полоска боли и стала расширяться, словно в такт с открывающейся дверью; по мере того, как тело осознавало нанесённый удар, боль расползалась по коже. Каварадосси не помнил, что он кричал; кажется, что ни в чём не сознается.
- Ещё! – приказал шеф из кабинета.
- Ещё! – Сполетта крикнул в голос.
- Я ничего не знаю! – голос Тоски перекрыл всех, и Шарроне захлопнул дверь. В кабинете шеф и свидетельница пытались перекричать друг друга, но из-за двери эти вопли казались ненастоящими и даже забавными.
- Как мы их разогрели! – заметил кто-то из команды. Сбиры и сами выглядели порядком разогретыми, все раскраснелись, улыбались. Если бы они начали бить арестанта сейчас, то уже не смогли бы остановиться по приказу. Сполетта посмотрел на него и радостно заметил:
- Святой Себастьян! Просто вылитый святой Себастьян! Ну, разве я не художник? Она актриса, она оценила! Добавьте-ка.
Каварадосси теперь разглядел, что у Роберти в руках короткий хлыст. После удара кавалер застонал сквозь зубы, но Шарроне предусмотрительно открыл дверь, чтобы было слышно в кабинете. И там услышали:
- Марио, позволь мне сказать!
Каварадосси моргнул, пытаясь избавиться от капельки крови, натёкшей в уголок глаза.
- Нет! – крикнул он, не сразу поняв, о чём его спрашивают. – Нет!
- Послушай, – жалобный голос Тоски тоже причинял боль, дыхание причиняло боль, везде была боль, – я больше не могу!
- Молчи, Тоска!
- Заткните его! – приказал барон. Шарроне с размаху ударил кавалера кулаком в зубы, и тот захлебнулся собственным криком.
- Ух, он зол, – заметил молодой сбир то ли о шефе, то ли о Шарроне. Роберти лениво кивнул, сворачивая хлыст.
Повисла пауза. Каварадосси сплёвывал кровь. Сполетта и Шарроне переглянулись. У Сполетты лицо было мокрым от пота. Шарроне пожал плечами.
- Дожму её, – Сполетта выскользнул за дверь. Тоска была совсем рядом, потому что через щель из пыточной можно было видеть спину Сполетты, шепчущего свидетельнице на ухо. Женщина плакала.
- Ну, – Шарроне обернулся. – Ну! – Кляп вытащили изо рта Каварадосси, Роберти ударил его своей линейкой по сгибу локтя, но тот только вздрогнул.
- Придурок, Роберти, не знаешь, куда мальчишку надо бить, – Шарроне подошёл к арестанту, запустил руку в расстёгнутые, да так и не снятые штаны, и следующий крик Каварадосси удался на славу.
- Во-о-от, хорошо, – сказал Шарроне.
- Теперь он сознание потерял, – сухо отозвался Роберти.
Сполетта ворвался в комнату и захлопнул дверь:
- Ребятки, красота! Сейчас…
Сбиры вслушались, какой последует приказ.
- Баста, Роберти, – раздался из кабинета голос шефа. Все вздохнули, а Сполетта даже и с призвуком. Шарроне выглянул сказать, что кавалер потерял сознание.
Каварадосси уже немного пришёл в себя. Повиснув на верёвках, он чувствовал что-то солёное на губах и не мог понять, слёзы это или кровь. В любом случае, слёзы были. «Когда я плакал?».
К его рту поднесли флягу, ткнули в зубы и он послушно отпил глоток. Вино.
- Давай, кавалер, выпей ещё, – лицо Каварадосси снова отёрли, и, открыв глаза, он увидел, что Сполетта стоит рядом, держит флягу и смотрит добродушно и с нескрываемым удовольствием. Арестант выпил ещё. Позора страшнее быть уже не могло, и его почти оставило равнодушным то, что Сполетта даже придержал ему голову, помогая пить. Теперь было уже всё равно. Главное: сказала ли Тоска?
- Тащим его в кабинет, – сказал Шарроне, заглянув в пыточную.
- Отвязывайте! – вальяжно распорядился Сполетта, сунул флягу в карман, достал из другого кармана запасные перчатки и потрепал Каварадосси по щеке: – Ну что ж, кавалер – с премьерой!
@темы: Тоска, театр, музыка, литература
-
-
16.02.2013 в 19:58-
-
16.02.2013 в 20:37-
-
16.02.2013 в 20:39Спасибо
-
-
16.02.2013 в 21:04Слушай, да ты меня спасла им просто посреди кошмарика рабочего. =)
-
-
16.02.2013 в 21:25Да покрасивее, ну что же вы.
Божечки *старый садист пустил скупую слезу* вооот, они всё понимают, всё, не то что некоторые! Главное - чтобы было КРАСИВО!..
В общем, прекрасно, прекрасно!
-
-
17.02.2013 в 02:56Сполетта, черпающий вдохновение для работы в житиях мучеников - это тоже очень подходит. Начальство хочет отведать побольше Божьих благ, а Сполетта - применить побольше земных кар?
-
-
17.02.2013 в 07:21И вот да, ребята трудятся, как бурлаки на Волге! Процессик, по сути, списан с некоторых реальных, только здесь импровизации больше.
-
-
17.02.2013 в 14:01Процессик, по сути, списан с некоторых реальных
Гримёрка?
-
-
17.02.2013 в 14:09-
-
17.02.2013 в 14:10Я не хочу быть поручиком, который пришёл и всё опошлил
Единственная мысль - по поводу первой цитаты, которой я порадовался. Ибо, читая, сразу представил, что сильный вокал при неподходящей акустике тоже может стать той ещё пыткой
экзамены в Гитисе!))
Так вот куда линейки всё время пропадают!..
-
-
17.02.2013 в 20:29Я уже полчаса рыдаю от фразы На этой работе не бывает перерывов.