Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Скрипки и паровой орган- Нет, вы это слышали? Публика сбежит из зала в полном составе!
- Главное, что билеты будут раскуплены, а потом пусть бегут куда хотят.
- Тебе всё шутки! – Скрипачка огорчённо махнула свободной рукой (второй она держала смычок) и снова вернулась к подкручиванию конского волоса.
- Доброе утро, Жужанна! – произнёс женский голос от дверей, и его обладательница вошла в полупустую комнату, одетая в фиолетовый плащ, с виолончельным футляром за спиной. Она выглядела лет на сорок; распущенные каштановые волосы, очки, серебряные часы на груди. – Что случилось? Терез, привет.
- Здравствуйте, мастер Шоош, – по-прежнему расстроенным тоном отозвалась Жужанна и положила смычок в скрипичный футляр, чтобы помогать себе жестами при рассказе об ужасном событии. Однако Терез её опередила:
- Мастер, вы ещё не слышали? Весь театр судачит! Агнешка Сомодь принесла полную партитуру. – И с насмешливой миной замолчала.
Женщина-мастер, осторожно снимая с плеча лямку виолончельного футляра, сделала головой подбадривающе-вопросительное движение, а Жужанна мгновенно вклинилась:
- Она ввела в оркестр паровой орган! – возмущённо сообщила она.
Шоош прислонила к стене футляр и только после этого позволила себе удивиться:
- Но зачем?
Жужанна тряхнула головой, и рыжая копна её волос взметнулась, как костёр.
- Для сцены судилища ей понадобился механический тембр, вы только подумайте! Для суровости. И вот Агнешка приводит в театр мужчину с органом!
- Приводит? – улыбнулась мастер Шоош, поправляя отложной воротник плаща. В её улыбке было немного веселья, но она старательно поддерживала лёгкий тон.
- Ну, не приводит, а доставляет на грузовозке… Орган подмышкой не принесёшь,– пожала плечами Жужанна. По ходу объяснения и, когда она затем рассказывала о том, как в театр завозили орган, Терез сидела, откинувшись на спинку стула, и молча слушала, не глядя на Жужанну, больше не пытаясь вставить слово и, как будто, потеряв интерес к разговору. Сухая, с гладко убранными тёмными волосами, она была похожа на мастера из Грозных даров – если бы туда входили женщины.
- Куда катится мир! – говорила Жужанна. – Мужчина в симфоническом оркестре!
Шоош снова улыбнулась, доставая виолончель:
- Я тебе скажу нечто более страшное, в наше время даже в Тихих дарах бывают мужчины.
- О, ужас! – вскричала Жужанна и без сил опустилась на стул, такой же низкий, крепко сколоченный, некрашеный, как и те, на которых сидели Терез и принявшаяся за настройку виолончели Шоош. Все репетиционные комнаты были полны такими стульями, и энергичная Жужанна садилась на них реже всех остальных оркестрантов.
- Да, – сказала мастер Шоош, и виолончель начала басовито мяукать. – Более того, он в ордене Второго дара, и я сегодня посмотрю на этот феномен, он приезжает к нам по делу. Мастер Катона.
- Может, он ещё на органе сыграет, – язвительно заметила Терез. – Агнешка, конечно, права, орган в этой сцене будет иметь эффект, а скандал привлечёт публику, но, кроме шуток, лучше было бы, если бы… – она выразительно покосилась на Шоош. Та с укором посмотрела на неё из-за грифа виолончели:
- Бог с тобой, милая, ты же не думаешь, что сюда влетит взвод мастеров в зелёных плащах с маятниками наперевес!
- А вы думаете, что не будет неприятностей?
Мастер отложила смычок:
- Милые, вы хотите моего мнения как оркестранта или как служителя Церкви?
- Скажите как мастер, – попросила Терез. Жужанна поправила непослушные волосы и кивнула.
- Я считаю, что нам нечего делать в технике, а мужчинам нечего делать в искусстве, как это и завещано. Мужские ремёсла и науки охраняются строго, и нам следовало бы построже охранять свои. Кроме того, орган – инструмент мужских богослужений, и вот это самое скверное. Так дело дойдёт до того, что на сцене во время спектакля повесят маятник! – она покачала головой. – Женщинам проще, мы поём в церкви и поём в театре. А у мужчин нет искусства вне храма, и я, признаться, не представляю себе настоящую музыку, производимую с помощью парового органа.
- А вы были на мужских богослужениях? – не удержалась Жужанна.
- Была, хоть это и не одобряется. За этим неодобрением есть справедливая основа: мужское богослужение женщине чуждо!
- Говорят, раньше служили совместно… – заметила Терез.
- Раньше женщины не были мастерами, – строго ответила Шоош.
- А ваш мастер из Тихих даров неужели слушает женские службы?
- Конечно же, нет! Но мы отвлеклись, а я не сказала всего. – Шоош сняла очки и посмотрела стёкла на свет. У неё был неправильный прикус, верхняя челюсть выдавалась вперёд сильнее нижней, и это придавало ей беззащитный вид человека, готового заплакать, совершенно несоответственного тону. – Я хочу сказать, что мне идея Агнешки не по душе, но она плоха, скорее, тем, что это прецедент, а не сама по себе. Если вдуматься, это тема сложная. Ваши скрипки и мою виолончель делали мужчины.
- А самое ужасное то, – невпопад сказала Терез, – что паровой орган наверняка заглушит весь оркестр. Вот что со стороны Агнешки – настоящее безрассудство.
- Ай-ай, Терез, не пугай меня такими обвинениями, – Жужанна была явно возможности перейти на несерьёзный тон. – Хорошо, что наша мастер не из Седьмого дара, а то Агнешка попала бы в беду из-за таких шуточек!
Безрассудством Церковь называла враждебные ей и опасные учения, и вряд ли было что-то страшнее обвинения в безрассудстве.
- Мало вас пугали в детстве, – добродушно заметила Шоош. – Давайте-ка лучше репетировать вступление к третьей сцене.
Жужанна взяла смычок, подняла из раскрытого футляра скрипку, как ребёнка из колыбели. Терез следила за ней, и Шоош перехватила этот взгляд. Когда пару часов спустя они все втроём выходили из репетиционной, мастер задержала темноволосую скрипачку, взяв её за локоть.
- Терез, что-то произошло?
- Ничего…
Жужанна оглянулась. Мастер крикнула ей:
- Мы догоним, милая! – И обернулась к Терез: – Ну же, говори. Ведь это из-за Жужанны?
Скрипачка вздохнула и высвободила локоть:
- Мне кажется, я дружу с Жужанной, а она со мной – нет.
- О, милая, ну что ты.
- Она улыбается… хотя бы Агнешке улыбается чаще, чем мне.
- Жужжана общительный человек, улыбается всем, но я уверена, что она с тобой дружит.
- Не так дружит! – прошептала Терез и ускорила шаг. Шоош остановилась, поправила очки, посмотрела ей вслед, хмыкнула и пошла медленно, чтобы не нагнать скрипачку.
Следующим пунктом должно быть что-нибудь боевое))).
- Главное, что билеты будут раскуплены, а потом пусть бегут куда хотят.
- Тебе всё шутки! – Скрипачка огорчённо махнула свободной рукой (второй она держала смычок) и снова вернулась к подкручиванию конского волоса.
- Доброе утро, Жужанна! – произнёс женский голос от дверей, и его обладательница вошла в полупустую комнату, одетая в фиолетовый плащ, с виолончельным футляром за спиной. Она выглядела лет на сорок; распущенные каштановые волосы, очки, серебряные часы на груди. – Что случилось? Терез, привет.
- Здравствуйте, мастер Шоош, – по-прежнему расстроенным тоном отозвалась Жужанна и положила смычок в скрипичный футляр, чтобы помогать себе жестами при рассказе об ужасном событии. Однако Терез её опередила:
- Мастер, вы ещё не слышали? Весь театр судачит! Агнешка Сомодь принесла полную партитуру. – И с насмешливой миной замолчала.
Женщина-мастер, осторожно снимая с плеча лямку виолончельного футляра, сделала головой подбадривающе-вопросительное движение, а Жужанна мгновенно вклинилась:
- Она ввела в оркестр паровой орган! – возмущённо сообщила она.
Шоош прислонила к стене футляр и только после этого позволила себе удивиться:
- Но зачем?
Жужанна тряхнула головой, и рыжая копна её волос взметнулась, как костёр.
- Для сцены судилища ей понадобился механический тембр, вы только подумайте! Для суровости. И вот Агнешка приводит в театр мужчину с органом!
- Приводит? – улыбнулась мастер Шоош, поправляя отложной воротник плаща. В её улыбке было немного веселья, но она старательно поддерживала лёгкий тон.
- Ну, не приводит, а доставляет на грузовозке… Орган подмышкой не принесёшь,– пожала плечами Жужанна. По ходу объяснения и, когда она затем рассказывала о том, как в театр завозили орган, Терез сидела, откинувшись на спинку стула, и молча слушала, не глядя на Жужанну, больше не пытаясь вставить слово и, как будто, потеряв интерес к разговору. Сухая, с гладко убранными тёмными волосами, она была похожа на мастера из Грозных даров – если бы туда входили женщины.
- Куда катится мир! – говорила Жужанна. – Мужчина в симфоническом оркестре!
Шоош снова улыбнулась, доставая виолончель:
- Я тебе скажу нечто более страшное, в наше время даже в Тихих дарах бывают мужчины.
- О, ужас! – вскричала Жужанна и без сил опустилась на стул, такой же низкий, крепко сколоченный, некрашеный, как и те, на которых сидели Терез и принявшаяся за настройку виолончели Шоош. Все репетиционные комнаты были полны такими стульями, и энергичная Жужанна садилась на них реже всех остальных оркестрантов.
- Да, – сказала мастер Шоош, и виолончель начала басовито мяукать. – Более того, он в ордене Второго дара, и я сегодня посмотрю на этот феномен, он приезжает к нам по делу. Мастер Катона.
- Может, он ещё на органе сыграет, – язвительно заметила Терез. – Агнешка, конечно, права, орган в этой сцене будет иметь эффект, а скандал привлечёт публику, но, кроме шуток, лучше было бы, если бы… – она выразительно покосилась на Шоош. Та с укором посмотрела на неё из-за грифа виолончели:
- Бог с тобой, милая, ты же не думаешь, что сюда влетит взвод мастеров в зелёных плащах с маятниками наперевес!
- А вы думаете, что не будет неприятностей?
Мастер отложила смычок:
- Милые, вы хотите моего мнения как оркестранта или как служителя Церкви?
- Скажите как мастер, – попросила Терез. Жужанна поправила непослушные волосы и кивнула.
- Я считаю, что нам нечего делать в технике, а мужчинам нечего делать в искусстве, как это и завещано. Мужские ремёсла и науки охраняются строго, и нам следовало бы построже охранять свои. Кроме того, орган – инструмент мужских богослужений, и вот это самое скверное. Так дело дойдёт до того, что на сцене во время спектакля повесят маятник! – она покачала головой. – Женщинам проще, мы поём в церкви и поём в театре. А у мужчин нет искусства вне храма, и я, признаться, не представляю себе настоящую музыку, производимую с помощью парового органа.
- А вы были на мужских богослужениях? – не удержалась Жужанна.
- Была, хоть это и не одобряется. За этим неодобрением есть справедливая основа: мужское богослужение женщине чуждо!
- Говорят, раньше служили совместно… – заметила Терез.
- Раньше женщины не были мастерами, – строго ответила Шоош.
- А ваш мастер из Тихих даров неужели слушает женские службы?
- Конечно же, нет! Но мы отвлеклись, а я не сказала всего. – Шоош сняла очки и посмотрела стёкла на свет. У неё был неправильный прикус, верхняя челюсть выдавалась вперёд сильнее нижней, и это придавало ей беззащитный вид человека, готового заплакать, совершенно несоответственного тону. – Я хочу сказать, что мне идея Агнешки не по душе, но она плоха, скорее, тем, что это прецедент, а не сама по себе. Если вдуматься, это тема сложная. Ваши скрипки и мою виолончель делали мужчины.
- А самое ужасное то, – невпопад сказала Терез, – что паровой орган наверняка заглушит весь оркестр. Вот что со стороны Агнешки – настоящее безрассудство.
- Ай-ай, Терез, не пугай меня такими обвинениями, – Жужанна была явно возможности перейти на несерьёзный тон. – Хорошо, что наша мастер не из Седьмого дара, а то Агнешка попала бы в беду из-за таких шуточек!
Безрассудством Церковь называла враждебные ей и опасные учения, и вряд ли было что-то страшнее обвинения в безрассудстве.
- Мало вас пугали в детстве, – добродушно заметила Шоош. – Давайте-ка лучше репетировать вступление к третьей сцене.
Жужанна взяла смычок, подняла из раскрытого футляра скрипку, как ребёнка из колыбели. Терез следила за ней, и Шоош перехватила этот взгляд. Когда пару часов спустя они все втроём выходили из репетиционной, мастер задержала темноволосую скрипачку, взяв её за локоть.
- Терез, что-то произошло?
- Ничего…
Жужанна оглянулась. Мастер крикнула ей:
- Мы догоним, милая! – И обернулась к Терез: – Ну же, говори. Ведь это из-за Жужанны?
Скрипачка вздохнула и высвободила локоть:
- Мне кажется, я дружу с Жужанной, а она со мной – нет.
- О, милая, ну что ты.
- Она улыбается… хотя бы Агнешке улыбается чаще, чем мне.
- Жужжана общительный человек, улыбается всем, но я уверена, что она с тобой дружит.
- Не так дружит! – прошептала Терез и ускорила шаг. Шоош остановилась, поправила очки, посмотрела ей вслед, хмыкнула и пошла медленно, чтобы не нагнать скрипачку.
Следующим пунктом должно быть что-нибудь боевое))).
@темы: Великая Шестерёнка
-
-
19.04.2013 в 14:41Шоош остановилась, поправила очки, посмотрела ей вслед, хмыкнула и пошла медленно, чтобы не нагнать скрипачку.
Прямо моя реакция =)))) А то почудилось мне что-то этакое за её словами =)))
-
-
19.04.2013 в 15:24Это главный режиссёрский принцип, да
Какие же они все прекрасные, пустите меня туда пожить
-
-
19.04.2013 в 15:56А что почудилось?))
Mark Cain, дооо, брат, мы-то с тобой знаем!
И пущу, и пущу))). Только придётся тебе так быть технарём! Ну, или мастером Катоной).
-
-
19.04.2013 в 16:06У меня, конечно, существенный минус - как игрок я доступен только интернетно. Но есть и плюс - в том, что я не один.)
-
-
19.04.2013 в 16:10Ты не один в смысле, что тебя много?
-
-
19.04.2013 в 16:18Да не за что =)))))
Искусством - да, только женщины.
Интересно, очень интересно =)
-
-
19.04.2013 в 16:20В смысле, что нас двое
-
-
19.04.2013 в 16:23З.Ы. Прости, у меня аська отрубилась
-
-
19.04.2013 в 16:26А!) Бум знать!
-
-
19.04.2013 в 16:29-
-
19.04.2013 в 16:31-
-
20.04.2013 в 08:47Давай - давай =)))