Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Показали мне вот такого святого Варфоломея:
читать дальше
Красивого, величественного, патриция прямо, но без кожи. Так естественно в этом состоянии обретающегося. Интересный образ показать довольно некрасивое мученичество (красивое мученичество — оксюморон, но мы же художники же ж) и интересный образ, который из этого решения получился. Святость как полное обнажение, как "голые нервы" — как это бывает у художников и прочих творцов. Острое, даже чрезмерно яркое восприятие мира.
А ещё я получил по голове вот таким святым Себастьяном по эскизу Бернини:
читать дальше
Который мирно спит. На этом месте я в очередной раз вспомнил, что все рисуют его со стрелами, некоторые — со святой Ириной и никто не заморачивается на побивание камнями (или дубинками). Понятно, что это некрасиво, но, вообще говоря, выкрутиться не проблема, святого Стефана же как-то изображают. Мне подумалось, что со стрелами впечатляет другое — момент перед чудом. Он пронзён стрелами и сейчас вроде должен умереть, но пока весы раскачиваются. Ирина ещё на подходе, Себастьян уже умирает. Вот этот момент зависания, паузы перед чудом, остановки, не поэтому ли лицо Себастьяна всегда так задумчиво? А по сути-то в этом есть напряжение не слабее, чем в тянущемся к Адаму пальце Бога на фреске Микеланджело. "Сейчас-сейчас... сейчас... сейчас...". =)
читать дальше
Красивого, величественного, патриция прямо, но без кожи. Так естественно в этом состоянии обретающегося. Интересный образ показать довольно некрасивое мученичество (красивое мученичество — оксюморон, но мы же художники же ж) и интересный образ, который из этого решения получился. Святость как полное обнажение, как "голые нервы" — как это бывает у художников и прочих творцов. Острое, даже чрезмерно яркое восприятие мира.
А ещё я получил по голове вот таким святым Себастьяном по эскизу Бернини:
читать дальше
Который мирно спит. На этом месте я в очередной раз вспомнил, что все рисуют его со стрелами, некоторые — со святой Ириной и никто не заморачивается на побивание камнями (или дубинками). Понятно, что это некрасиво, но, вообще говоря, выкрутиться не проблема, святого Стефана же как-то изображают. Мне подумалось, что со стрелами впечатляет другое — момент перед чудом. Он пронзён стрелами и сейчас вроде должен умереть, но пока весы раскачиваются. Ирина ещё на подходе, Себастьян уже умирает. Вот этот момент зависания, паузы перед чудом, остановки, не поэтому ли лицо Себастьяна всегда так задумчиво? А по сути-то в этом есть напряжение не слабее, чем в тянущемся к Адаму пальце Бога на фреске Микеланджело. "Сейчас-сейчас... сейчас... сейчас...". =)