Я только подохренел слегка, а так я совершенно спокоен (с)
Подарок Хельге на день рождения — зарисовка по нашей "Тоске". В наличии Росита, дирижёр, Скарпиа, Тоска, Джованни и упоминания событий игры.
Театральная пыльКогда за три дня до премьеры Тоска простудилась и ходила по театру со стаканом, полоща горло, дирижёр был едва ли не рад. Он знал, что что-то должно стрястись непременно (помимо того, что он поссорился со своей любимой актрисой и любимой женщиной в одном лице, и та швырнула в него подушкой, это-то было в порядке вещей).
Когда музико, периодически пересекаясь с простуженной Тоской, ходил по театру с глазами на мокром месте, переживая некую любовную драму, дирижёр пожимал плечами. Он свято верил, что личная жизнь не должна пересекаться с работой (и действительно, подушка никак не помешала прекрасному творческому сотрудничеству с любимой женщиной и любимой актрисой).
Когда бас едва не ушёл в театр Арджентина, расплевавшись со всеми и польстившись на предложенные конкурентами деньги, дирижёр уже начал беспокоиться. Слишком много неприятностей для одной премьеры, пусть и очень ответственной.
А когда барон Скарпиа, который хоть и был шефом полиции, но всё-таки свой, земляк, сицилиец, приехал поговорить, дирижёр понял, что теперь его ждёт настоящее веселье.
- Видишь ли, Джакомо, — говорил Скарпиа, сидя на столе и отхлёбывая кофе, сваренный Росарией, любимой женщиной и актрисой, так, как не умел варить никто в Риме. — Сведения очень тревожные. Не хочу тебя расстраивать, но мы должны его арестовать.
- У меня премьера послезавтра, — сказал дирижёр, закипая, — а он поёт тюремщика.
- Я и так был чересчур добр, что зашёл к тебе в гости сообщить, что тебе надо поискать другого тюремщика.
- Спасибо, ваше превосходительство! Куда уж сердечней — арестовать актёра за день до премьеры! Как будто я ему даю продохнуть. У него с нашими репетициями и времени-то нет ни на какие злоумышления.
- Джакомо, не пытайся снова мне лгать. Я отлично знаю, что роль тюремщика крошечная, — усмехнулся Скарпиа. — И не принимай такой вид, будто я тебя угнетаю. Найдёшь другого тюремщика.
«Просить у театра Арджентина» — подумал Джакомо с тоской. И почувствовал, как ему на плечо ложится рука Росарии. Очевидно, она подумала о том же. Ссора мгновенно была забыта перед лицом угрозы спектаклю.
Джакомо Инсангвине накрыл ладонь Росарии своей и слегка погладил. Ему сделалось заметно легче. В конце концов, вот они, его верные войска, которые через день вести в бой с кличем «Премьера!».
Поэтому дирижёр поблагодарил Скарпиа и пригласил на премьеру. И, едва барон, хваля гостеприимство хозяев и кофе Росарии, покинул дом, Джакомо переглянулся со своей актрисой и тут же получил ответ на незаданный вопрос:
- Никакой Арджентины!
Композитор кивнул, и тут его осенило:
- Мать Мария! Ведь этот чёртов арестант играет сегодня гонца, который приносит во втором акте весть о поражении! Это ключевой момент в спектакле.
Росария молча принялась готовить новую порцию кофе. Глядя немигающим взглядом на то, как она засыпает специи, Инсангвине кусал губы и бормотал себе под нос.
Когда актриса наливала кофе в чашку, то пролила его на стол, потому что дирижёр издал крик:
- Придумал! Роскошно. Я уберу оттуда речитатив и вообще всё сопровождение. Пусть известие будет сообщено в гнетущей тишине. И никакого пения, разговорный диалог. Как обухом по голове. Придумал. Теперь нам нужен кто-то, кто может громко произнести нужные слова.
- И тюремщик, — напомнила Росита. Прервав полёт мысли, композитор кисло согласился:
- И тюремщик.
- Вот им ты и займёшься, а я найду гонца, — предложила актриса. Дирижёр деловито кивнул.
И город Рим был поднят на уши. По крайней мере, театральная его часть.
Именно на этот день найти кого-то было чертовски трудно. В городе как будто не осталось незанятых актёров. Поэтому, когда взмыленный Джакомо после удачных переговоров подошёл к театру Аполло, он почти не удивился тому, что Росария встретила его возле служебного входа и, потупив глаза, сказала:
- Я попросила Шарроне.
Дирижёр вскинул левую бровь. Красавица пожала плечами:
- Если бы я попросила Сполетту, ты бы разнёс театр по кирпичику, и я попросила Джованни, а Джованни попросил брата. Так вот, он согласился.
- Сбира на сцену? — только и спросил композитор.
- Он умеет говорить громко и внятно! И он был на всех репетициях, вот что главное. — И прибавила как последний довод: — Не приглашать же человека из Арджентины.
Инсангвине молча открыл дверь и вошёл в театр.
Из кармана несли декорации для сегодняшнего спектакля, мимо дирижёра проплыла рама с нарисованными на ней деревьями, а затем золочёные стулья и комод. Пропустив лес и мебель, Джакомо прошёл мимо кармана и стремительно зашагал по коридору, кивая встречающимся на пути артистам, гримёрам и костюмерам, идущим мимо в облаках пышных юбок и кружев. На лестничной площадке репетировала флейта, этажом выше — скрипка, дальше — валторна, а ещё выше — заглушавший их всех контрабас.
Инсангвине должен был дирижировать сегодняшним спектаклем, а утром провести последнюю репетицию перед премьерой. И между этим предстоял ввод тюремщика на роль. И ещё бы репетнуть пару моментов с Тоской... и с Роситой, просто на всякий случай... и погонять мерзавца-баса, погнавшегося было за гонорарами театра Арджентина.
Из-за поворота вышел Шарроне, мгновенно подстроился под шаг дирижёра и принялся расспрашивать о том, что он должен делать, спокойно и уверенно, как всегда — будто ему привычно было работать на подхвате в оперном театре. В последнее время он приходил послушать брата, музико, сидел где-нибудь на задних рядах, слушал и просматривал свои рабочие бумаги. Инсангвине, разговаривая с ним, изумлялся про себя тому, что Шарроне не удивить абсолютно ничем. Наверное, только такой человек может находиться в театре и оставаться свободным от него.
Оставалось три часа до спектакля. Хористы сидели внизу и болтали или распевались, сгрудившись возле клавесина. Инсангвине собрал участников сцены во втором акте, где гонец приносит весть о поражении, и объяснил им свою придумку. Тут же прошли, потом ещё раз. Оставив актёров репетировать, дирижёр заглянул в гримёрную Росарии. Там была и Тоска, и меццо, и пара хористок. Девушки гадали на успех спектакля. Напомнив им, чем заканчивается неумеренное увлечение картами и прочей хиромантией, Инсангвине вышел в коридор. Неожиданно за ним выскочила Росариа.
Она молча посмотрела на дирижёра, и тот улыбнулся:
- А как же метание подушек?
- Подойди и поцелуй меня на счастье, — попросила она. Он подошёл, обнял, поцеловал и какое-то время не отпускал.
- Что-то волнуюсь, — шепнула она. - Большая роль... слишком важная.
Выглянула Тоска, которой дирижёр запретил петь перед премьерой, и которую сегодня заменяла Росита.
- Вам, маэстро, она точно поверит, что всё получится!
- Цыц! — ответил тот, быстро разжав объятия. — Иди высыпаться перед завтрашним днём, незачем тут...
Росита скрестила руки на груди, и композитор замолчал, а затем махнул рукой:
- Бог с вами! — и пошёл просматривать партитуру.
Тоска давала Росарии последние наставления по поводу роли. Росария поддерживала юную меццо, которая впервые ввелась на роль с арией. Джованни ходил в одиночестве по коридору, который был специально оставлен за ним — готовился к роли. Шарроне, прислонившись к клавесину, слушал, как распеваются бас и тенор. Бас и тенор устроили дуэль на нотах. Инсангвине противным голосом напевал мелодии собственного сочинения, листая партитуру. Скрипки мяукали, настраиваясь. Барон Скарпиа прислал сбира передать, что исполнявший роль тюремщика актёр проверен по всем статьям, оказался не тем, кто был нужен полиции, и будет отпущен завтра перед спектаклем.
- А кто же теперь будет петь тюремщика — наш или новый? — задалась вопросом Росита. — Некрасиво выходит.
- Я подумаю об этом завтра! - отрезал Инсангвине и пошёл занимать своё место перед оркестром, однако вернулся, чтобы сказать девушке на ухо:
- Ты моя лучшая актриса.
За кулисами он встретился с епископом, зашедшим пожелать Росарии удачи (это уже стало традицией). Дирижёр быстро поклонился и, лавируя между собравшимися в ожидании первого выхода хористами, прошёл мимо пыльных кулис.
Кулисы всегда пахнут этой особенной пылью. Театральная пыль неистребима и уничтожается только вместе с театром. Это — осевшие на бархат занавесок труды, интриги, радости и роли. Кто её вдохнул — не может больше без неё жить.
Ну, если это только не Шарроне.
Зал казался горячим от огня свечей. Ложи ещё были не все заполнены, а партер чернел от голов зрителей. Проходя мимо виолончелей и контрабасов, кивая оркестрантам, дирижёр увидел барона Скарпиа в своей ложе, а неподалёку — семейство Капреола. С ними сидел ещё кто-то, но с такого расстояния невозможно было разобрать, кто. В первом ряду, у самой рампы, устроился художник Марио Каварадосси, как всегда, нелепый среди нарядной публики — умел он быть непохож на окружающих, кто бы они ни были.
Инсангвине занял своё место, оглядел оркестр и поднял руки. Струнные вскинули смычки, духовые подготовили инструменты, арфа зашелестела нотами.
Моя маленькая армия, подумал Инсангвине.
Выждав несколько мгновений, он сказал своим:
- Ну, поехали.
И спектакль начался.
Театральная пыльКогда за три дня до премьеры Тоска простудилась и ходила по театру со стаканом, полоща горло, дирижёр был едва ли не рад. Он знал, что что-то должно стрястись непременно (помимо того, что он поссорился со своей любимой актрисой и любимой женщиной в одном лице, и та швырнула в него подушкой, это-то было в порядке вещей).
Когда музико, периодически пересекаясь с простуженной Тоской, ходил по театру с глазами на мокром месте, переживая некую любовную драму, дирижёр пожимал плечами. Он свято верил, что личная жизнь не должна пересекаться с работой (и действительно, подушка никак не помешала прекрасному творческому сотрудничеству с любимой женщиной и любимой актрисой).
Когда бас едва не ушёл в театр Арджентина, расплевавшись со всеми и польстившись на предложенные конкурентами деньги, дирижёр уже начал беспокоиться. Слишком много неприятностей для одной премьеры, пусть и очень ответственной.
А когда барон Скарпиа, который хоть и был шефом полиции, но всё-таки свой, земляк, сицилиец, приехал поговорить, дирижёр понял, что теперь его ждёт настоящее веселье.
- Видишь ли, Джакомо, — говорил Скарпиа, сидя на столе и отхлёбывая кофе, сваренный Росарией, любимой женщиной и актрисой, так, как не умел варить никто в Риме. — Сведения очень тревожные. Не хочу тебя расстраивать, но мы должны его арестовать.
- У меня премьера послезавтра, — сказал дирижёр, закипая, — а он поёт тюремщика.
- Я и так был чересчур добр, что зашёл к тебе в гости сообщить, что тебе надо поискать другого тюремщика.
- Спасибо, ваше превосходительство! Куда уж сердечней — арестовать актёра за день до премьеры! Как будто я ему даю продохнуть. У него с нашими репетициями и времени-то нет ни на какие злоумышления.
- Джакомо, не пытайся снова мне лгать. Я отлично знаю, что роль тюремщика крошечная, — усмехнулся Скарпиа. — И не принимай такой вид, будто я тебя угнетаю. Найдёшь другого тюремщика.
«Просить у театра Арджентина» — подумал Джакомо с тоской. И почувствовал, как ему на плечо ложится рука Росарии. Очевидно, она подумала о том же. Ссора мгновенно была забыта перед лицом угрозы спектаклю.
Джакомо Инсангвине накрыл ладонь Росарии своей и слегка погладил. Ему сделалось заметно легче. В конце концов, вот они, его верные войска, которые через день вести в бой с кличем «Премьера!».
Поэтому дирижёр поблагодарил Скарпиа и пригласил на премьеру. И, едва барон, хваля гостеприимство хозяев и кофе Росарии, покинул дом, Джакомо переглянулся со своей актрисой и тут же получил ответ на незаданный вопрос:
- Никакой Арджентины!
Композитор кивнул, и тут его осенило:
- Мать Мария! Ведь этот чёртов арестант играет сегодня гонца, который приносит во втором акте весть о поражении! Это ключевой момент в спектакле.
Росария молча принялась готовить новую порцию кофе. Глядя немигающим взглядом на то, как она засыпает специи, Инсангвине кусал губы и бормотал себе под нос.
Когда актриса наливала кофе в чашку, то пролила его на стол, потому что дирижёр издал крик:
- Придумал! Роскошно. Я уберу оттуда речитатив и вообще всё сопровождение. Пусть известие будет сообщено в гнетущей тишине. И никакого пения, разговорный диалог. Как обухом по голове. Придумал. Теперь нам нужен кто-то, кто может громко произнести нужные слова.
- И тюремщик, — напомнила Росита. Прервав полёт мысли, композитор кисло согласился:
- И тюремщик.
- Вот им ты и займёшься, а я найду гонца, — предложила актриса. Дирижёр деловито кивнул.
И город Рим был поднят на уши. По крайней мере, театральная его часть.
Именно на этот день найти кого-то было чертовски трудно. В городе как будто не осталось незанятых актёров. Поэтому, когда взмыленный Джакомо после удачных переговоров подошёл к театру Аполло, он почти не удивился тому, что Росария встретила его возле служебного входа и, потупив глаза, сказала:
- Я попросила Шарроне.
Дирижёр вскинул левую бровь. Красавица пожала плечами:
- Если бы я попросила Сполетту, ты бы разнёс театр по кирпичику, и я попросила Джованни, а Джованни попросил брата. Так вот, он согласился.
- Сбира на сцену? — только и спросил композитор.
- Он умеет говорить громко и внятно! И он был на всех репетициях, вот что главное. — И прибавила как последний довод: — Не приглашать же человека из Арджентины.
Инсангвине молча открыл дверь и вошёл в театр.
Из кармана несли декорации для сегодняшнего спектакля, мимо дирижёра проплыла рама с нарисованными на ней деревьями, а затем золочёные стулья и комод. Пропустив лес и мебель, Джакомо прошёл мимо кармана и стремительно зашагал по коридору, кивая встречающимся на пути артистам, гримёрам и костюмерам, идущим мимо в облаках пышных юбок и кружев. На лестничной площадке репетировала флейта, этажом выше — скрипка, дальше — валторна, а ещё выше — заглушавший их всех контрабас.
Инсангвине должен был дирижировать сегодняшним спектаклем, а утром провести последнюю репетицию перед премьерой. И между этим предстоял ввод тюремщика на роль. И ещё бы репетнуть пару моментов с Тоской... и с Роситой, просто на всякий случай... и погонять мерзавца-баса, погнавшегося было за гонорарами театра Арджентина.
Из-за поворота вышел Шарроне, мгновенно подстроился под шаг дирижёра и принялся расспрашивать о том, что он должен делать, спокойно и уверенно, как всегда — будто ему привычно было работать на подхвате в оперном театре. В последнее время он приходил послушать брата, музико, сидел где-нибудь на задних рядах, слушал и просматривал свои рабочие бумаги. Инсангвине, разговаривая с ним, изумлялся про себя тому, что Шарроне не удивить абсолютно ничем. Наверное, только такой человек может находиться в театре и оставаться свободным от него.
Оставалось три часа до спектакля. Хористы сидели внизу и болтали или распевались, сгрудившись возле клавесина. Инсангвине собрал участников сцены во втором акте, где гонец приносит весть о поражении, и объяснил им свою придумку. Тут же прошли, потом ещё раз. Оставив актёров репетировать, дирижёр заглянул в гримёрную Росарии. Там была и Тоска, и меццо, и пара хористок. Девушки гадали на успех спектакля. Напомнив им, чем заканчивается неумеренное увлечение картами и прочей хиромантией, Инсангвине вышел в коридор. Неожиданно за ним выскочила Росариа.
Она молча посмотрела на дирижёра, и тот улыбнулся:
- А как же метание подушек?
- Подойди и поцелуй меня на счастье, — попросила она. Он подошёл, обнял, поцеловал и какое-то время не отпускал.
- Что-то волнуюсь, — шепнула она. - Большая роль... слишком важная.
Выглянула Тоска, которой дирижёр запретил петь перед премьерой, и которую сегодня заменяла Росита.
- Вам, маэстро, она точно поверит, что всё получится!
- Цыц! — ответил тот, быстро разжав объятия. — Иди высыпаться перед завтрашним днём, незачем тут...
Росита скрестила руки на груди, и композитор замолчал, а затем махнул рукой:
- Бог с вами! — и пошёл просматривать партитуру.
Тоска давала Росарии последние наставления по поводу роли. Росария поддерживала юную меццо, которая впервые ввелась на роль с арией. Джованни ходил в одиночестве по коридору, который был специально оставлен за ним — готовился к роли. Шарроне, прислонившись к клавесину, слушал, как распеваются бас и тенор. Бас и тенор устроили дуэль на нотах. Инсангвине противным голосом напевал мелодии собственного сочинения, листая партитуру. Скрипки мяукали, настраиваясь. Барон Скарпиа прислал сбира передать, что исполнявший роль тюремщика актёр проверен по всем статьям, оказался не тем, кто был нужен полиции, и будет отпущен завтра перед спектаклем.
- А кто же теперь будет петь тюремщика — наш или новый? — задалась вопросом Росита. — Некрасиво выходит.
- Я подумаю об этом завтра! - отрезал Инсангвине и пошёл занимать своё место перед оркестром, однако вернулся, чтобы сказать девушке на ухо:
- Ты моя лучшая актриса.
За кулисами он встретился с епископом, зашедшим пожелать Росарии удачи (это уже стало традицией). Дирижёр быстро поклонился и, лавируя между собравшимися в ожидании первого выхода хористами, прошёл мимо пыльных кулис.
Кулисы всегда пахнут этой особенной пылью. Театральная пыль неистребима и уничтожается только вместе с театром. Это — осевшие на бархат занавесок труды, интриги, радости и роли. Кто её вдохнул — не может больше без неё жить.
Ну, если это только не Шарроне.
Зал казался горячим от огня свечей. Ложи ещё были не все заполнены, а партер чернел от голов зрителей. Проходя мимо виолончелей и контрабасов, кивая оркестрантам, дирижёр увидел барона Скарпиа в своей ложе, а неподалёку — семейство Капреола. С ними сидел ещё кто-то, но с такого расстояния невозможно было разобрать, кто. В первом ряду, у самой рампы, устроился художник Марио Каварадосси, как всегда, нелепый среди нарядной публики — умел он быть непохож на окружающих, кто бы они ни были.
Инсангвине занял своё место, оглядел оркестр и поднял руки. Струнные вскинули смычки, духовые подготовили инструменты, арфа зашелестела нотами.
Моя маленькая армия, подумал Инсангвине.
Выждав несколько мгновений, он сказал своим:
- Ну, поехали.
И спектакль начался.
@темы: Тоска, лето близко, доктор Мабузе игрок, орден святого Баудолино
-
-
06.05.2014 в 13:34Театральная пыль - лучший запах в мире
-
-
06.05.2014 в 13:38Кто раз вдохнёт, тот станет наркоманом!
-
-
07.05.2014 в 00:44-
-
07.05.2014 в 01:17Мы прекрасны!
-
-
10.05.2014 в 04:20Можно ли утащить к себе? Хотя бы в цитатник?
И любоваться долгими рабочими вечерами)-
-
10.05.2014 в 12:10-
-
10.05.2014 в 12:14